на нее, потрясенный сверх меры ее самоуверенностью.
– Думал, ты не хочешь иметь детей, – произнес он наконец после долгой напряженной паузы.
– Я не хотела, – подтвердила она.
– Тогда я удивлен, что ты не решила этот вопрос самостоятельно, – бросил Лео.
Марго лихорадочно поднесла ладонь к горлу, и этот жест еще больше обнажил ее слабость и неуверенность. Уязвимость.
– Ты бы хотел, чтобы я так поступила?
– Нет, – поспешно ответил Лео абсолютно искренне: она ведь говорила о ребенке… его ребенке. Если, конечно, она не лжет. Но разве ей можно доверять? – Почему ты приехала и решила сказать мне? – спросил он ее. – Тебе нужны деньги?
– Нет, не то чтобы очень…
Он рассмеялся при этом – колючим, холодным смехом.
– Не то чтобы очень?
– Я признаю, что для меня финансово будет нелегко содержать ребенка. Но я приехала не затем, чтобы просить о помощи.
Лео обессиленно опустился на стул, точно придавленный обрушившейся на него правдой, и провел руками по волосам.
– Ты знала все это время и приехала только теперь?
Щеки ее слегка зарделись.
– Мне было очень плохо. Сильный токсикоз.
– Ты принимаешь лекарство? – спросил он резко, и она кивнула.
– Оно не очень-то помогает. – Вздохнув, Марго слегка переменила позу. – Правда в том, Лео, что я не знала, какой будет твоя реакция, захочешь ли ты вообще меня видеть. А я собиралась сказать тебе лично.
Лео кивнул: ее аргументы звучали очень убедительно. Но он все равно злился оттого, что узнал лишь сейчас.
– Если это и впрямь мой ребенок, – сказал он, упираясь руками в стол, – не может быть и речи о том, что я не стану принимать участия в его судьбе.
– Я знаю.
– Я также не хочу никаких соглашений, – продолжил Лео, абсолютно уверенный в том, что говорит. – Не хочу быть отцом, который видит ребенка только по субботам.
– Нет, – тихо ответила Марго, – я тоже этого не хочу.
– Неужели?
Лео с подозрением посмотрел на нее, не понимая до сих пор, отчего она здесь. Если у Марго не хватило чести сохранять ему верность, с чего вдруг ей беспокоиться, узнает он о своем ребенке или нет?
– Я бы не удивился, если бы ты сделала аборт, – резко ответил он.
Марго поморщилась:
– А ты обо мне не очень высокого мнения. Но я хочу этого ребенка, и я хочу, чтобы он знал своего отца. – Она глубоко вздохнула. – А еще – чтобы у него был родной очаг с любящими его людьми. Где он всегда будет в безопасности, с родителями, которые любят и защищают его. Всегда.
В этот момент темно-карие глаза Марго горели каким-то внутренним огнем, не оставляя сомнений в ее искренности. Лео, помолчав, спросил:
– И как ты себе это представляешь?
– Я хочу, чтобы ты на мне женился.
Будь сейчас Марго прежней, она бы рассмеялась оттого, как внезапно вытянулось лицо Лео. Он явно не ожидал
