к нему, и они обнялись, неловко вытянув руки с бокалами в стороны, как будто собирались танцевать странный танец без ритма. Том подумал, что сейчас она расплачется, но, когда Амелия наконец отстранилась, он увидел, что она полностью владеет собой.
– Похороны в среду, – сказала она. – В Камбрии. Я подумала: может быть, ты поедешь со мной?
Глава 5
Агент, известный офицеру Службы внешней разведки Александру Минасяну под кодовым именем Кодак, дословно запоминал разговоры и славился фотографически точной памятью, «с точностью до пикселя», как однажды выразился его восхищенный коллега. Когда зима в Стамбуле сменилась весной, его сигналы Минасяну стали более частыми. Кодак помнил их беседу, происходившую в отеле Grosvenor House в Лондоне почти три года назад.
«Каждый день, между девятью и девятью тридцатью утра и между семью и семью тридцатью вечера, в чайной будет наш человек. Он будет знать вас в лицо и будет знать сигналы. Организовать это нам легко. Я сам это сделаю. Когда станете работать в Анкаре, действовать будем по той же схеме».
Кодак обычно выходил из квартиры между семью и восемью утра, незаметно проверял, не идет ли за ним наружка, садился в свою машину – или чаще в такси – и доезжал до улицы Истикляль. Потом, миновав узкий переулок напротив Российского консульства, он заходил в чайную и садился за стол. Вечером он заканчивал работу в положенное время, садился на электричку до города, прогуливался по Истикляль, заглядывая в книжные лавки или в магазины одежды, а потом в условленные часы заруливал в чайную, чтобы выпить стакан чая.
«Когда к вам в руки будут попадать нужные нам документы, все, что вам нужно будет сделать, – это появиться в чайной в назначенное время и дать нам себя увидеть. Вам необязательно знать, кто именно за вами наблюдает. Не вертитесь и не разглядывайте лица. Просто не забывайте о сигнальной одежде. Сядьте, закажите чашку чая или кофе, и мы вас заметим. Можете сидеть внутри или снаружи, как вам захочется. Там в любом случае обязательно кто-то будет. Всегда».
Разумеется, Кодак маскировки ради заходил в чайную не только утром и вечером, но и каждый раз, когда оказывался в районе площади Таксим. Попрактиковаться в турецком с симпатичной молоденькой официанткой, поиграть в нарды или просто почитать книгу. Он часто навещал и другие чайные, рестораны и бары поблизости и иногда – чтобы никто не обратил внимания на совпадения – надевал одежду, почти идентичную сигнальной.
«Если вам так удобнее, захватите с собой приятеля. Кого-то, кто не в курсе, насколько это для вас важно. Если увидите, что кто-то уходит, пока вы в чайной, ни в коем случае не идите вслед за этим человеком. Ни в коем случае. Это может быть опасно. Вы не будете знать, кого я послал вам на встречу. И вы не знаете, кто может за ними следить – точно так же как и кто может следить за вами. Вот почему мы не оставляем никаких следов. Никаких отметок мелом на стенах. Никаких стикеров. Я всегда предпочитал именно такую систему, не заметную никому, кроме тех, кто знает, на что именно смотреть. Чуть передвинутая
