двора.
Отправленная для переговоров с беглецом белокурая подушка выпорхнула вслед за птицей из распахнутого настежь окна и шлепнулась пуховой бомбочкой на жесткий серый асфальт. Снизу послышался веселый храп счастливчика, а попугай стал приземляться на ветку, протянувшуюся от ствола старого вяза к лоджии старого дома корявой клешней старого лешего.
– Какого лешего тебе нужно! – закричал я, выскакивая в одних трусах на лоджию и пробуждая своим писком статридцатикилограммовую прабабушку.
Приземлившись на ветку, птица тут же притворилась иностранкой и сделала вид, что не понимает русских слов до такой степени, не слышит их звуков, тонущих в беспорядке дня.
После сложных и длительных переговоров через три секунды мое терпение лопнуло, и я взобрался на поручень лоджии, пытаясь вернуть попугая клюшкой.
– Дафф, немедленно слезь! Ты разобьешься! – послышался за моей спиной голос прабабушки. Она всегда называла меня сокращенно – Дафф, видимо, экономя силы для более важных сообщений.
– Очередной фон реликтового излучения сообщил научному сообществу астрономов о том, что еще один белый гномик остыл, высох и, потеряв качества суперзвезды, превратился в черного карлика, – прокашлял транзистор у прабабушкиного изголовья.
Анализируя несвежую новость[65], прабабушка оторвала от ложа верхнюю часть объемного тела и села, позволив дивану вздохнуть полной грудью. Усталый бабник крякнул выпрямившимися пружинами в частоту образовавшейся прострации, и, гнусавя, на французский манер, прабабушка произнесла, поправляя правой рукой белый кружевной фартук, а левой отгоняя надоедливые нейтрины[66]:
– Инфант террибль!
«Ибль-билль-билибль», – отозвался «Билль о правах человека», подстрекая меня к неповиновению.
– Enfant terrible! – задвоила вердикт бабуля, пользуясь родной речью своего французского жениха с итальянскими корнями, Артюра Ланьди, от которого (на самом деле) и произошла бабушка Неля, а потом мы, ее потомки.
Догадавшись, что система «стелс» дала сбой, Попка произвел вертикальный взлет и в крутом пике приземлился на лавку.
Пару дней назад на этой лавке я бомбил подгнившими абрикосами одного дедушку из окна нашей кухни. Бомбежка не шла ни в какое сравнение с бомбардировкой Дрездена, но все же это была бомбежка!
Мои снаряды несли мирный посыл на фетровую шляпу дедушки Пети – папы дяди Серожи, который, в свою очередь, являлся папой Вадяса и Сержа, которые, в их очередь, тоже кем-то являются в общей цепочке эволюции и происхождения видов на Земле, небесах и в аду, если они еще не переполнились эмигрантами и не перестали выдавать визы на ПМЖ, отправляя души в открытый космос – зону трансграничной мобильности, или, проще говоря, бомжей.
Прежде чем приступить к обстрелу соседа, я, соблюдая правила военного искусства, некоторое время наблюдал за старикашкой-букашкой, производя топографическую
Несвежая новость – имеется в виду, что реликтовый фон, с помощью которого человечество знакомится с событиями во Вселенной, доходит до Земли спустя миллионы и миллиарды лет. То есть, к примеру, обнаруженная недавно звезда на самом деле может уже давным-давно почить в бозе. Поэтому большинство свежих новостей, передаваемых астрономами, на самом деле являются более чем несвежими.
Нейтрины – нейтральная фундаментальная частица. Двигаясь в космическом пространстве, нейтрины проходят сквозь все предметы, попадающиеся на их пути.
