охотой добывать себе мясо. Прошел месяц. Манавитан и Прадери собрали псов со всей страны и целый год прожили в Даведе, пробавляясь охотой.
Как-то утром Манавитан и Прадери проснулись, кликнули собак и отправились в лес. Собаки бежали впереди, но едва первые из них приблизились к небольшому кустику, с виду похожему на все остальные, как поджали хвосты и опрометью бросились обратно.
– Надо посмотреть, что там, – сказал Прадери.
Когда они подошли поближе, из куста поднялся дикий кабан с белой как снег шерстью. Подбадриваемые людьми, псы бросились на него, а он, чуть подавшись назад, и не думал от них бежать, пока Манавитан и Прадери не подошли еще ближе. Тогда он еще немного подался назад, а потом уж пустился наутек. Они бросились за ним и бежали без передышки, пока не увидели впереди большой красивый замок, построенный на том самом месте, где, как они знали, раньше не водилось не то что людского жилья, а и порядочного камня. Вепрь вбежал в замок, собаки – за ним. Вепрь и собаки уже скрылись в замке, а Манавитан и Прадери еще не пришли в себя от изумления. С вершины горы Горсет они высматривали своих собак, но те как сквозь землю провалились.
– Господин, – вызвался Прадери, – я пойду в замок и поищу там наших собак.
– Ну нет, – возразил ему Манавитан, – глупо так запросто идти в замок, который мы в первый раз видим. Послушай моего совета, не ходи туда. Этот замок построил тот, кто сотворил колдовство на нашей земле.
– Не могу же я бросить своих собак на произвол судьбы.
Как ни уговаривал его Манавитан, Прадери твердо стоял на своем. Когда он приблизился к стенам замка, то не увидел ни мужчины, ни женщины, ни собаки, ни вепря. Он вошел в ворота, но внутри тоже никого не было. Зато посреди залы из мраморного пола бил фонтан, а рядом с фонтаном на мраморной подставке стояла золотая чаша, и везде висели золотые цепи, конца которым не было видно.
Прадери восхитился искусной работой мастера, сотворившего чашу. Он подошел ближе и хотел было взять ее в руки, но стоило ему руками коснуться чаши и ногами – мраморной подставки, как радость покинула его, и он застыл на месте, не в силах выговорить ни слова или хотя бы пошевелить пальцем.
Манавитан ждал Прадери до самого вечера, а вечером, поняв, что не видать ему больше ни друга, ни собак, вернулся во дворец. Едва он вошел, как Хрианон спросила его:
– Где Прадери? И где собаки?
– Послушай, – ответил он, – что случилось.
И обо всем рассказал Хрианон.
– Что ты за воин, – упрекнула его Хрианон, – если бросил в беде лучшего друга.
С этими словами она покинула дворец и направилась к замку по дороге, о которой ей рассказал Манавитан. Ворота замка оказались открытыми, и Хрианон, войдя, почти сразу увидела Прадери, который держал в руке чашу. Она подошла к нему.
– Господин мой, что ты тут делаешь?
Она хотела взять у него чашу, но только коснулась ее, как приросла к мрамору и больше не произнесла ни слова. Тем временем наступила ночь, прогремел гром, на
