каждом углу курились миро и ладан. Впрочем, сквозь их сладкую пелену Елеазар ощущал и другие, более тяжелые запахи: горьких солей и резких пряностей, собранных в соответствии с древним текстом ессеев.
Все было готово к тому, что сейчас свершится.
Елеазар в последний раз склонил голову, моля небеса об ином.
Возьми меня, а не ее.
Но ритуал требовал от каждого, чтобы он сыграл свою роль.
Девственница, утратившая целомудрие.
Рыцарь Христов.
Воин человечества.
Старик в долгополой мантии заговорил. Его суровый голос даже не дрогнул.
– Мы должны выполнить волю Господа. Спасти ее душу. И души всех остальных. Возьми ее.
Увы, не все пришли сюда по своей воле.
Азува вырвалась из рук державших ее солдат и, подобно быстроногой лани, бросилась к двери.
Догнать ее мог лишь Елеазар. Он схватил худенькое запястье. Азува начала вырываться, но его хватка была крепкой. Их со всех сторон обступили солдаты. Прижав к груди куклу, девочка рухнула на колени. О боже, какая же она маленькая!
Старик в мантии подал знак ближайшему солдату.
– Это должно свершиться.
Тот сделал шаг вперед и, схватив Азуву за руку, вырвал у нее куклу и отшвырнул в сторону.
– Нет! – выкрикнула она, все еще по-детски тонко и жалобно.
Гнев как будто придал ей сил. Она подскочила и, запрыгнув на солдата, отнявшего у нее куклу, обхватила его за талию ногами. Солдат пошатнулся и упал на каменный пол. В ход пошли ногти и зубы. Она царапала и кусала ему лицо.
Двое других солдат бросились на помощь товарищу. Они оттащили обезумевшую девочку и прижали ее к каменному полу.
– Отведите ее к саркофагу, – приказал их главный.
Увы, солдаты не торопились исполнять его приказание. Они боялись даже пошевелиться. Девочка тем временем продолжала яростно отбиваться. Елеазар понял, что ужас малышки направлен вовсе не на тех, кто ее держал. Взгляд ее был прикован к предмету, который только что был вырван у нее из рук.
Тогда он поднял с пола куклу и поднес ее к окровавленному лицу Азувы. Помнится, это всегда успокаивало ее, когда она была маленькой. Елеазар попытался выбросить из головы воспоминания о том, как она вместе с сестрами заливалась смехом, играя ясным солнечным днем с этой куклой. Игрушка подрагивала в его руке.
Взгляд ее смягчился, теперь в нем читалась мольба. Девочка постепенно прекратила борьбу. Вырвав у солдат одну руку, она протянула ее за куклой.
Стоило пальцам прикоснуться к игрушке, как тело ее обмякло, как будто она приняла свою участь, смирилась с тем, что ей не уйти от неизбежного. Как когда-то в далеком детстве, кукла стала ее единственным утешением, ее верной наперсницей. Она не желала уходить во тьму одна. Поднеся тряпичную фигурку к лицу, Азува прижалась носом к носу куклы, как будто это могло принести ей облегчение.
Елеазар
