она просто растерялась. Оттого и дерзит Вам, как маленькая девочка, – неожиданно спокойно обронила Наташа.– Хочет защитить меня.
– От кого? – ошарашено произнес Турбин. Он не привык к такой откровенности.
– Не знаю. – Девушка чуть замедлила шаги, коснувшись носком сапожка камешка в трещине мостовой. – От Вас, наверное. Вы же желаете мне понравиться… От того так и бравировали там, в зале. Но Вы то мне тоже понравились! – неожиданно закончила она фразу. – Загадка, но понравились. Ваша дерзость – та же попытка брони, защиты от внешнего. Вы очень ранимы, наверное…
– Вы, что, колдунья? Читаете меня, как книгу. – Усмехнулся нервно Турбин.
– Почему? Люди считают, что я просто – выдумщица. Но потом эта выдумка становится правдой. Вдруг. Хотя мне этого и не хочется. Знаете, у меня мама работает в библиотеке. Она как-то рассказала мне секреты чтения книг. И душ человеческих – тоже.
– Да, уж! – выдохнула вдруг с нарочитой досадой Лиля. – Она такие секреты знает, будто у нее на затылке десять глаз. Никуда от нее не спрячешься. Ведьма она, вот кто. Точно!
– Вы совсем ничего не видите? – неожиданно для себя спросил Наташу Турбин
– Нет. – Спокойно ответила она и вдруг крепче сжала его и Лилькин локти. – Осторожнее, идите, здесь неровно. Камень меняли, наверное, то ниже, то – выше. – И внезапно продолжила:
– Когда я спокойна, сосредоточена, и мне никто не мешает, то вижу нечто смутное, как в белом молоке, тумане: углы, силуэты, тени. Но это бывает редко. Врачи называют это остатками периферийного зрения.
– Ничего нельзя предпринять?
– Они все говорят, что это – необратимо. – Девушка вдруг резко остановилась, глухо закашлявшись. Лиля, до тех пор молчавшая, стала щелкать сумочкой в поисках платка и заворчала:
– Ну, Кит, чудо ты гороховое, ей-богу. И кто за язык тебя тянет? Уже молчал бы себе восвояси. К чему оно, твое любопытство, не понимаю! – Она, наконец, достала из сумки платок, протянула Наташе и открыла двери кафе, к которому они подошли.
– А ты знаешь, Лилька, я вдруг подумала, – усмирив кашель, выдохнула девушка. – Не нужно мне оно, зрение… Я с ним стану, наверное, несчастнее, чем я есть….
Лиля ошеломленно присвистнула:
– Вот тебе на! Приехали! Ты что, подруга, с ума сошла?! Бросаешься такими словами!
– Нет, Лиль, ты не поняла, просто есть же закон Космоса: за все нужно платить. Мне даровали музыку вместо взгляда на мир обычным способом? Вот я на него музыкой и смотрю.
– Вы боитесь, что Ваш дар пропадет, если Вы снова будете видеть? – Осторожно передавая пальто девушки швейцару, Турбин снова взял ее под руку. С другой стороны ее локоть бережно поддерживала Лиля. Они, все трое, шли по уютному, выдержанному в готическом, средневековом стиле, залу маленькой пражской кофейни, насквозь пропитанной запахом
