style="font-size:15px;"> – Вовсе нет, – спокойно возразил Олег.
– Да брось ты! Уж передо мной-то не выделывайся! Ладно, я сейчас о другом хотел…
Дмитрий Федорович откинулся на спинку стула, с напускной укоризной проговорил:
– Ильича нашего ты знатно уел. Чуть до инфаркта бедного не довел. А уж когда ему известно стало, что ты про эту бодягу с Соленым оврагом в следственный комитет отписал, его и на самом деле госпитализировать пришлось… Откуда ж Никите знать-то было про твои связи в московском Управлении? Пустился бы он с тобой воевать, ох и огреб бы – по самую маковку! И не только он один, само собой. Вся его команда. И мне бы малость досталось тоже. Хорошо, что я вовремя вмешался, подсуетился…
– Зря вмешались. Никита Ильич – преступник, и место ему в тюрьме, – заговорил было Олег, но губернатор только махнул на него рукой:
– Даже не начинай! Будешь мне, как Ильичу, чехлить про «жить по закону и совести»? Брось! Тогда вы на людях были, а сейчас мы одни. Тет на тет, как французы говорят. В тюрьме, говоришь, место ему! Он что, людей убивал? Если б за подобные прегрешения всех гребли, в стране б вообще людей не осталось. Сажают-то не за преступления, а по разнарядке, тебе ли не знать. Не о том речь… Лучше скажи мне, как же ты, Олежа, такие связи-то в Управлении заимел, а? Ведь не в штате ты у них состоишь? Не в штате. Даже, слухи ходят, какие-то терки у тебя с ними были. Не от них ли ты год по лесам бегал после армейки-то? А, тем не менее, сейчас-то не от кого-нибудь, а от самого Казачка, от главы Управления директива нашим местным чекистам спущена – Трегрея ни в коем случае не трогать. Да, Олежа, и об этом я знаю, должность у меня такая… Он что, Казачок, твой родственник? Я проверял: вроде нет… Жизнь ты ему, что ли, когда-то спас?.. Нет, хе-хе, тут наверняка в другом дело… Здорово у тебя получается клеймить и разоблачать, прямо талант. А за талант всегда неплохо платят…
– Вы полагаете?.. – усмехнулся Олег, но губернатор снова перебил его:
– А тут и полагать нечего. Никто никому никогда просто так – за спасибо – помощи не окажет. Да я тебя не обвиняю, каждый крутится как может. Только вот мне теперь – когда ты кашу заварил – придется эту кашу расхлебывать. Областных примерному наказанию подвергнуть, да и вообще почти что весь подведомственный аппарат перетряхнуть… Я ж понимаю… Ситуация в стране сейчас такая, что от подобных встрясок никуда не денешься. Государство требует борьбу с коррупцией демонстрировать, вот и приходится время от времени людишками жертвовать. Но, брат Олежа, наведи ты ко мне мосты по-доброму, договорились бы мы с тобой, я бы на откуп кого-нибудь другого отдал. Никита Ильич – хозяйственник неплохой, жалко его терять. Да вот пометил ты его, теперь уж не отмажешь. Или… – Дмитрий Федорович театрально понизил голос, – может, тебе оттуда, из Управления, конкретно на него указали?
Трегрей
