знобливой и хмурой. Затем наступила холодная зима. Девочки, слабые здоровьем, постоянно простужались и болели. Хозяйка Саут-Холла тоже пару раз лежала с жаром. Что касается Тины, то она переносила все в легкой форме, поэтому могла ухаживать за больными. Мистер Норидж почти всю зиму провел в Лондоне. А доктор Джонс был в Саут-Холле постоянным посетителем в виду своей профессии. Итак, как он и Тина проводили много времени у постелей больных, это их намного сблизило, хотя девушка по отношению к нему испытывала разве что уважение. Она не мечтала о нем, как мужчине или муже, не хотела прикоснуться, приласкать, как об этом пишут в романах о влюбленных.
Весной доктор Джонс начал форсировать события, что весьма отпугнуло мисс Тину. Миссис Чат всячески содействовала доктору, ввиду положительного к нему расположения. Тина осталась непробиваема, что крепостная стена. Отправляясь с мистером Джонсом на прогулку вдвоем, Тина ощущала потребность сбежать, и лишь уважение и воспитанность останавливали девушку. Вообще, он остался для нее чужим. И на вопрос мистера Джонса: «Хотела бы она видеть его чаще, а быть может каждый божий день?», она ответила, что им не стоит так часто встречаться. Улыбка пропала с лица доктора, и он больше не возвращался к этому вопросу. За неимением пациентов, он теперь редко бывал в Саут-холле. Они случайно могли встретиться в городе или в церкви. Мистер Джонс приветствовал ее и справлялся о Нориджах, и об ее здоровье. В душе Тина сожалела, что не может ответить на склонность Джонса, но разве можно приказать сердцу.
Летом миссис Норидж собралась в Лондон, навестить некоторых родственников и, как она выражалась, повращаться в высшем обществе. Девочек тоже решили взять с собой, соответственно и мисс Нолтон.
Вообще, Лондон Тине не приглянулся: показался ей тесным и шумным, грязным. Во время визитов она не сопровождала девочек, но, когда отдавали визит Нориджам, Тина должна была присматривать за Оливией и Элизабет.
Так как природы рядом не имелось, мисс Тина с девочками облюбовали городской парк. Здесь Тине казалось, что воздух более свеж и чист.
На вторую неделю пребывания в Лондоне Тина написала письмо сестре в пансион, отметив новый адрес. Молли ответила ей сразу же, письмо от нее пришло через неделю. Она возмущалась тому, что Тине не нравится в столице, и просила приглядеться, вдруг на нее кто-нибудь обратит внимание. Также в письме было немного посвящено их матери: «…недавно получила письмо от нашей матушки, она не ведает, что ты уехала в Норидж, но я ей все написала. Матушка надеется, что у нас дела благополучны. Как всегда, она жалуется на недостаток времени и на сыновей-шалопаев. Странно то, что мать все еще помнит нас. Я, по справедливости, не помню ее лица. Но Бог ей судья…». Тина была немного расстроена известием о матери: она до сих пор жила надеждой, что матушка позовет дочерей к себе, но та и не думала об этом. У Тины не укладывалось в голове, как можно так надолго или навсегда расстаться со своими детьми. Быть может, виноват ее нынешний муж? Наверное, он не хочет кормить лишних два рта?
К осени все вернулись в Норидж. Тина радовалась Саут-Холлу, как родному
