ножа. Сероглазый завершил выслушивание перечня слобод, отказавших пацану. Усмехнулся заинтересованно.
– Хлебопёки кланялись сегодня шаару в ноги, как я слышал. Работников требовали себе. Оказывается, врали. И медники врали. Про плотников, которые с утра хоронят меня на всех углах, я помолчу.
Люди начали подхихикивать и переговариваться живее: история с заказом гробов, видимо, и правда оказалась сладка для сплетников… Воришка встал на ноги и, озираясь, торопливо дожевывал булку. Крупный мужик пробивался через толпу и басил на всю площадь, защищая интересы хлебопёков, которым работники нужны, но исключительно крепкие. Его слушали, выкрикивали ехидные вопросы и советовали почаще кормить помощников. Ларна подцепил воришку за шиворот и усадил на страфа впереди себя. Что-то вполголоса уточнил. Мальчик кивнул, глотая последний кусок сухой булки. Сжал в ладони нечто, переданное Ларной, спрыгнул на мостовую и побежал без оглядки с площади по той самой улице, ведущей к порту, вдоль канала. Я отвернулась от окна. На душе стало тепло: ещё одного котенка сероглазый пристроил к миске…
Створки ставней резко хлопнули, в комнате сгустился зябкий полумрак. Шум площади разом отдалился. Я с новой опаской изучила человека, занимающего второй стул.
Пока я глазела на узоры толпы, оказывается, принесли стул! Образцы камней и ракушек убрали. Вместо них на опустевший стол без шума установили большую кружку с пивом, поместили рядом тарелку с солёными рыбьими спинками. Когда всё было готово, пришёл незамеченным и занял своё место тот, кто заказал питье… И вот – деревенщика Тинка наконец его заметила, чего он ждал весьма терпеливо, надо признать! Тощий, весь извёрнутый, кривоплечий человечишка с мутноватыми глазами старался сидеть в кресле ровно. Смотрелся он не молодым и не старым, цветом волос имел невнятный, словно их засыпало пылью. Одет вроде небогато, но без заплат… Как явился, когда – так это вопрос не для меня, ротозейки. Остается лишь охать от неприятного удивления и хлопать глазами.
– Брэми, я к вам по делу, не надо беспокоиться, – заверил линялый человек. – Я давно желаю побеседовать с вами, однако вас усердно прячут. Давайте уточним: вы Тингали, настоящая и единственная в своём роде вышивальщица. Я уже пробовал по моему делу испросить помощи трех иных, заявивших за собой то же ремесло. Но быстро установил: они фальшивые.
– Как же вы установили? – насторожилась я.
– Если я не вижу левым глазом и едва слышу правым ухом, не надо полагать, что я соображаю медленнее и хуже иных, – неприятно усмехнулся человек. – Это вредное заблуждение… для здоровья и жизни.
Он сразу не понравился мне. Ну зачем угрожать и выказывать себя важным? Хотя… не все рождаются Ларнами. На сероглазого только глянь – уже пробирает страх. С неприглядной и даже жалкой внешностью всё иначе: приходится словами выжимать испуг из собеседника. Я глянула
