наполняя зеркальную поверхность теплым светом. Ее черные волосы, обычно спрятанные под жесткой шапочкой, блестели, умащенные ароматическими маслами, и были уложены в высокую прическу, которую закрепили булавками, украшенными драгоценными камешками. Она не узнавала себя. Девушка подумала о многочисленных гостях, сидящих в главной зале, о лицах, которые повернутся к ней, когда она войдет, и среди них – ее отец и будущий супруг. Внезапно платье стало еще теснее, и у нее перехватило дыхание.
– Поднимите руки, – приказала Лора, держа приталенную, отделанную золотой нитью накидку в тон платью. На груди был вышит черный лев герба де Бургов.
– Я не могу, Лора, – повернулась к ней Элизабет. – Не могу.
Горничная озадаченно наморщила лобик, окинув взглядом наряд.
– Сэр Ричард заказал его специально для вас, миледи. – Она говорила негромким обеспокоенным голосом. – Он ожидает, что вы наденете его.
– Да не платье! Праздник. – Элизабет прижала ладошку ко рту, и голос ее дрогнул и сорвался. – И это замужество.
На лице Лоры отразилось сочувствие. Заметив, что глаза Элизабет наполнились слезами, горничная положила накидку на кровать и сжала руки своей госпожи.
– Миледи, я знаю, вам страшно, но вы должны быть храброй. Мужайтесь. Вы знаете, какое значение придает этому браку ваш отец, как он нуждается в поддержке лорда Генри, учитывая, что на границе неспокойно.
– Я умоляла его позволить мне удалиться в монастырь. Я хочу обручиться с Христом, а не с мужчиной, который втрое меня старше.
– Лорд Генри не настолько стар, – укорила госпожу горничная.
Элизабет отняла руку от губ, и лицо ее посуровело.
– Он старше моего отца, Лора. Его первая жена родила ему двенадцать детей и умерла, когда рожала последнего.
Девушка отвернулась к зеркалу, вновь окидывая себя критическим взором. Ее охватило жгучее желание сбросить это ненавистное платье, вырвать заколки из волос, а потом расцарапать лицо, чтобы превратиться в уродину. Она заметила, какими глазами смотрел на нее лорд Генри во время их первой встречи два месяца назад, когда решался вопрос о браке. Тогда он показался ей похожим на лису, что кружит в сумерках вокруг курятника, не сводя черных глаз с лакомой добычи. Она вспомнила старческие пятна на его руках, толстые, как колбаски, пальцы, вспомнила его веснушчатую лысину и желтые лошадиные зубы.
Лора осторожно вздохнула.
– Вы должны исполнить свой долг, как исполнили его ваши сестры до вас. Кроме того, вы поедете к лорду Генри не одна. Я буду с вами рядом. Пойдемте, миледи, – строго сказала она, поднимая с кровати накидку. – Ваш отец и его гости ждут.
Элизабет покорно подняла руки, позволяя горничной надеть ей через голову накидку и расправить ее. Она вспомнила своих сестер и то, как они обожали празднества. Толкаясь у окна их
