Витейкер.
– Он показывал вам свой жетон? – спросил Хикс.
– Не жетон. Он показал мне удостоверение личности.
– И что там было написано?
– Не знаю, – призналась пожилая женщина. – У меня с собой не было очков. Я решила, что все в порядке, иначе он бы не стал показывать мне свои документы. Или я не права?
– Вы случаем не записали номер его автомобиля? – спросил Мендес.
– Конечно, записала. – Отодвинув в сторону адресную книгу, Мейвис Витейкер взялась за откидной блокнот. – Я записала номер машины, как только ее увидела. Это часть обязанностей члена добровольческой охраны. Когда появляется незнакомая машина, я сразу же записываю ее номер вот сюда…
Старуха пролистывала страницы в поисках нужной. Наверху каждой страницы мелким паучьим почерком была выведена дата. Ниже следовали записи с точным обозначением времени дня.
– А, вот! – воскликнула Мейвис и вслух прочитала автомобильный номер.
Мендес переписал его в свой блокнот.
Полицейские поблагодарили Мейвис Витейкер за ее бдительность и потраченное время, а потом вышли из дома.
– Почему Нери скрыл от нас то, что они следили за Балленкоа? – спросил Мендес, пока они шли к полицейской машине. – Я же ему все выложил…
– Если бы он знал, то обязательно сказал бы, – ответил Хикс. – Ему не понравилось, что мы считаем его полным чмом.
– Мне тоже так кажется.
Забравшись в машину, они некоторое время молча сидели, обдумывая то, что им удалось выяснить.
– Тот тип не полицейский, – заведя автомобиль, изрек Мендес. – Давай найдем телефон-автомат.
12
Краем глаза Лия видела, как ее мама заходит в кухню. Она ничего не сказала и, наклонив голову, поставила еду на стол. Сваренные вкрутую яйца… апельсиновый сок… блюдо с нарезанной ломтиками дыней…
Ее мама выглядела просто ужасно. Лия знала почему…
У нее самой глаза были красными от слез. Когда девочка проснулась сегодня утром, ей пришлось довольно долго прижимать холодную влажную ткань к векам, прежде чем спуститься вниз. Если мама делала то же самое, то ей эта процедура не очень-то помогла.
Лия помнила те времена, когда Лорен была красивой. Она могла бы стать моделью или актрисой. У нее были такие же голубые глаза и темные блестящие волосы, как у женщин в рекламе шампуня. Теперь в ее волосах серебрилась седина, в уголках глаз и рта лучились морщины, а бледная кожа казалась помятой. Когда она потянулась к чашке с кофе, ее рука задрожала.
– Мама! Сока хочешь?
– Нет, – не глядя дочери в глаза, ответила Лорен.
– Хочешь яйцо?
– Нет.
– Хочешь…
– Нет, только кофе, – отрезала мать.
Потом она прикоснулась ко лбу и прикрыла глаза.
