одернуть брата.
– А можно ее погладить? – Умник протянул к собаке руку.
– Нет! – рявкнул Клебер.
Его сосед обвел взглядом братьев, соображая, что происходит.
– А у меня есть кролик, – сообщил светлоглазый парень.
– Не заговаривай с незнакомыми людьми, – шикнул на него Клебер и, поколебавшись, повернулся к человеку с собакой:
– Простите его, месье, он умственно отсталый.
– И-ди-от! – выговаривая по слогам, уточнил Умник.
Сосед молча встал, потянул собаку за поводок и вышел на следующей остановке.
– Дубина, – буркнул Клебер.
– Ай-ай-ай! Нехорошее слово, – сказал ему брат.
Клебер грустно вздохнул и бросил взгляд на свое отражение в стекле: приятный умный юноша в очках с тонкой оправой. Приободрившись, он откинулся на спинку сидения и посмотрел на часы. Умник, следивший за каждым его движением, засучил рукава своего свитера и уныло оглядел запястья.
– А у меня часов нету.
– И ты прекрасно знаешь, почему. О, черт, выходим!
– Ай-ай-ай! Нехорошее слово.
Клебер ринулся к выходу, но перед дверью оглянулся. Умник, вскочивший вместе с ним, замер и ни с места.
– Давай быстрей! – крикнул Клебер.
– Они хотят меня разрезать!
Клебер схватил брата за рукав и вытащил из вагона. Автоматические двери сомкнулись у них за спиной. Пум!
– Промахнулись! – ликовал Умник.
Клебер потянул его к эскалатору.
– А почему у меня нет часов?
– Ты их сломал – хотел посмотреть на человечка, который сидит там внутри, помнишь?
– Ага! – Умник широко улыбнулся.
– Нашел человечка?
– Не-ет! – все так же радостно протянул Умник и застыл перед эскалатором.
Двое идущих следом пассажиров наткнулись на него и друг на друга и возмущенно закричали:
– Поживее нельзя?!
Клебер снова схватил брата за рукав и втянул на скользящие ступеньки. Сначала Умник испуганно глядел вниз и переступал с ноги на ногу. Потом убедился, что с ногами ничего плохого не происходит, и поднял голову.
– Видал? – спросил он, когда они вышли наружу. – Я совсем не боялся. А где челобречек? Почему его там не было?
– Не челобречек, а человечек, – поправил его Клебер довольно резко, чтобы пресечь возражения. И услышал, как Умник бормочет себе под нос:
– Нет, челобречек, челобречек.
Из упрямства он добрых пять минут гнусил свое:
– Челобречек, челобречек…
Клебер осмотрелся – он не очень точно знал дорогу. В Париже они жили только две недели.
– Далеко еще?
– Не знаю.
Клебер растерялся – он никак не мог сориентироваться.
Умник остановился посреди тротуара, сложил на груди руки и сказал:
– Хочу к папе.
– Папы здесь нет. Он в Марн-ла-Валле, а мы… а мы… а…
– Пчхи! – закончил Умник и, довольный своей шуткой, захихикал.
Клебер тоже усмехнулся. По уму Умник тянул года на три, в хорошие дни – на три с половиной.
– Мы в Париже. Пошли-ка скорей. А то скоро стемнеет.
– И выйдут волки?
– Да.
– А я их застрелю из левольвера!
Клебер подавил смешок. Они пошли дальше.
Наконец Клебер понял, где они. Все правильно – улица Кардинала Лемуана. Им нужен дом 45.
– Не пойду, – вдруг заупрямился Умник у подъезда.
– Ну, что опять такое?
– Не хочу. Тут живет Тетибаба.
– Послушай, это наша тетя, сестра нашей бабушки…
– Она страшная.
– Ну, скорее, не очень красивая.
– И воняет.
Клебер поднес руку к домофону и задумался.
– Как там? Четыре… шесть…
– Четыре, шесть, бэ, двенадцать, тысяча, сто, – затрещал Умник.
– Замолчи. Четыре… шесть…
– …девять,
