видеть ее лица, а значит, не мог знать, что она переживает.
Наконец, он услышал ее голос.
– Султан был прав. Они его любят и одновременно не понимают.
Абдах ничего не ответил и, оставив повозку, пошел рядом.
Спустя минуту он ответил:
– Султан во многом был прав. Но не всегда был уверен в своей правоте.
На этом разговор окончился, и они молча продолжали свой путь.
То тут, то там им попадались под ноги раненные или искалеченные, и, как все богобоязненные люди, эмир воздавал руки к небу, молясь об их спасении.
Так прошло еще немало времени. Наконец, они подошли ко дворцу.
Тревожно загудели трубы и заиграли донованы. Застучал барабан и на секунду стих.
Колонна остановилась.
В воротах дворца появился звездочет и, взимая руки к небу, прокричал:
– О, султан мой и повелитель всех, не дай нам погибнуть просто так. Дай умереть за тебя и прости нас, Великий Осман за неправоту и грехи наши.
Сказав это, он возвратился вспять, и колонна двинулась внутрь.
Дворец встречал так же, как город. Весь в траурных флагах, он скорее напоминал крепость после жестокой битвы и скорби по убиенным.
На вратах стояли часовые и в руках держали огромные пики с остроконечными флагами на конце.
Когда прошла повозка султана, они скрестили копья, тем самым давая понять, что посторонним вход воспрещен. Ворота закрылись, и толпа осталась за ними.
Подбежали слуги и целая ватага придворцовых исполнителей. Но нигде не было видно хотя бы одного из высших лиц.
Наконец кто-то появился и вышел наружу.
Эмир узнал его. Это был Аркалык – военный паша, назначенный самим султаном.
За ним следовали то один, то другой цхетины.
«А где же Телибад, жена и другие?» – подумал тут же эмир, принимая все меры предосторожности, дабы оградить женщину и ребенка на повозке.
И словно по какому-то условному сигналу Аркалык сказал эмиру:
– Они в тюрьме. После похорон будем казнить.
– Хорошо, – только и ответил эмир.
Зная военноначальника, как своих пять пальцев, он не сомневался в выполнении сказанного пашой.
Тот был особо исполнительным и недаром султан вручил ему жезл военного начальника.
Он вновь обратился к Аркалыку.
– Ты позаботься о теле и других делах, а я позабочусь о них, – и эмир показал рукой на повозку.
Тот согласно кивнул и отошел в сторону.
– Но, куда же я их дену? – думал про себя Абдах, – к себе нельзя, тут тоже опасно. Неизвестно, все взяты под стражу или кто остался.
И тут он вспомнил за своего давнего друга – эфенди Мюра.
Тот относился к султанской тайной службе. И с ним эмиру приходилось довольно часто сталкиваться, решая какие-то вопросы.
