системе Ridero
Глава первая: Происшествие на мосту
Ранее июльское утро. С высокого, вальяжно раскинувшегося в окрестностях деревеньки Алискино холма, по направлению к деревне Преснецово летел, иного слова я и не подберу, щедро заляпанный свежей глиной, темно-синий «Мерседес». Машина, тонко свистя хорошо отлаженным двигателем, как раз подъезжала к перекинутому через глубокий каньон притока реки Протвы мосту, как из-за простирающихся вдоль дороги ольховых зарослей на полотно асфальта неторопливо выкатился, мерно крутящий педали расхлябанной «Украины», велосипедист. Совершенно не ожидавший появления подобной помехи в столь ранний час и в столь неудобном для осуществления какого-либо манёвра месте, водитель судорожно вдавил педаль тормоза в пол и попытался резким движением руля обогнуть совершенно не реагирующего на стремительно приближающуюся машину велосипедиста. Всё дальнейшее не заняло по времени и трёх секунд. Автомобиль тупо стукнулся передним колесом о выщербленный бордюрный камень, слегка мазанув при этом правым крылом по заднему колесу велосипеда. В следующее же мгновение тяжёлая машина, совершив неожиданно лёгкий кульбит, взлетела в воздух и, хаотично кувыркаясь, рухнула вниз. Выбитый сокрушительным ударом из седла велосипедист пролетел не менее десяти метров, прежде чем гулко шлёпнуться на рассыпанный по мосту гравий. Мгновением позже, где-то внизу жалобно хрустнули безжалостно сокрушённые многосоткилограммовым куском железа деревья, после чего последовал короткий глухой удар, вслед за которым наступила совершенно естественная для этого времени суток, тишина.
Первую весть о происшедшей аварии на пост ГАИ, что расположен на одном из перегонов Минского шоссе между Ельней и Цуканово, доставил водитель автобуса перевозившего доярок на утреннюю дойку. Правда, пассажиры его автобуса обнаружили только изувеченный велосипед и, хотя и сильно окровавленного, но ещё живого шестидесятитрёхлетнего почтальона – Михаила Плетнёва. Не придумав ничего лучшего, доярки погрузили его в ПАЗик и помчались к ГАИ, поскольку только там был телефон, и скорая помощь из Можайска могла подъехать через несколько минут.
Только после того, как пострадавшего наскоро перевязали и отправили в больницу, на место происшествия выехал старший лейтенант дорожно-постовой службы Евгений Щепанский. К тому времени, как он припарковал служебную «шестёрку» у моста, солнце поднялось уже довольно высоко, но дорога оставалась всё так же пустынна, и никто ещё не позарился на остатки почтальонского велосипеда, застрявшего в прутьях ограждения. Щепанский присел около него и внимательно осмотрел сильно погнутую раму. Отметил про себя налипшие на неё осколки синей эмали и, скорбно вздохнув, вынул из планшета бланк протокола. Поскольку писать на весу было крайне неудобно, он облокотился на поручень моста и, прижимая лист бумаги левой ладонью к планшету, полез во внутренний карман за авторучкой. Естественно, что он тут же заметил свежие изломы на густо растущих под мостом кустах.
– Это что за ерунда, – удивился он, – орехи-то рвать вроде ещё рано?
Вытянув шею, лейтенант перевесился через перила и только тут увидел тусклый блеск сверкающих сквозь листву хромированных деталей какого-то автомобиля.
– Мать моя женщина, – растерянно пробормотал Евгений, – кто же это туда угодил? Не тот ли раздолбай, что сбил почтальона?
Откинув планшет за спину, он резво сбежал с моста и, цепляясь за гибкие стволы и густую траву, начал спускаться в овраг. Лежащий под острым углом и вверх колёсами, ушедший на добрую четверть в речной ил Мерседес представлял собой жалкое зрелище. Смятые двери и раскрошившиеся в прах стёкла столь сильно вмялись в глинистую почву, что ему даже не было видно, сколько же людей находится в опрокинутой машине. Встав на колени, старший лейтенант наклонился к самой земле и, используя в качестве подсобного инструмента обломок толстой ветки, принялся расчищать щель между смятой дверцей и изувеченной, вдавленной в глину крышей. Примерно через две минуты ему удалось проковырять довольно значительное отверстие, через которое, как только он отложил в сторону ветку в сторону, медленно просунулась окровавленная мужская рука.
– Эй, в машине, – невольно отшатнулся старший лейтенант, – сколько вас там, а? Живы, что ли? Сами выбраться можете?
Ответом ему было только невнятное, но явно мужское, если судить по тембру голоса, бормотание. Щепанский поднялся с колен и только теперь обратил внимание на то, что номер разбившейся машины был желтый, то есть представительский.
Старший лейтенант слегка запаниковал. В машине, судя по номеру, вполне могли находиться иностранцы, а как-либо облегчить их участь он, при данных обстоятельствах, не мог совершенно. Даже вытащить пострадавших из груды железного лома у него в одиночку не было ни малейшей возможности. Проклиная всех и вся, спотыкаясь и поминутно срываясь вниз на скользкой от росы траве, лейтенант выбрался на дорогу и бросился к своей машине. Схватив микрофон, он, захлёбываясь словами, сообщил о неожиданной
