Нам "повезло". Мы ехали в вагоне с дембелями. Питерские ребята, наших примерно лет, как и мы, они ехали домой. Только, мы – с соревнований. А они – из армии, со службы.
Дембеля, как и положено, были в жопу пьяные. Сортир – весь заблёван. Нам выдали матрасы и предложили расположиться на верхних, багажных полках. В принципе, это было не так уж плохо. И портвейн, он, конечно, пришёлся очень к месту. К тому же, у них была тушёнка. И хлеб. И вообще, они оказались нормальными ребятами. Жаль только, минеральный секретарь, в том поезде остался.
Глава третья
Как бы то ни было, теплилась во мне ещё какая-то надежда. Очень слабая надежда. На что – совершенно непонятно! Всё ведь, уплыл мой пароход, вместе с пацанами. Ну, случится чудо, попаду я на тот берег, а где их там искать-то? Не ау же кричать, как в лесу!
До кассы дошёл уже скорее на автомате. Вижу: расписание висит. Следующий пароход уходил только через два часа. Билеты стоили совсем недорого, рублей пятьсот, может чуть побольше. Причем в оба конца, туда-обратно. Только вернуться надо было в то же день, иначе обратный пропадал.
– Да и х. с ним, – подумал я. – Может, махнуть все-таки туда! Зря что ли, летел? Хоть в Китае побываю.
Деньги посчитал: нет, вижу, на билет не наскребаю. Совсем немного. Но, всё же. Прикинул: так, полтинник марок. Та самая, последняя заначка.
Должно хватить. Даже с небольшим запасом.
– Ладно, – решил, – сейчас на рубли где-нибудь махну, и вперёд, на амбразуру!
А в те годы, должен вам сказать, обменников на каждом углу ещё не было. То есть их, не было вообще. До валютного законодательства тогда ещё как-то не додумались. И делишки эти считались серьёзным преступлением.
Только, не по-настоящему, вроде как, понарошку. Не на самом деле. Потому что валюту везде, конечно, принимали. Может даже, в Администрации. Чего сказал-то? Сам не понял. Им же валютой, не положено!
В общем, дуй в любой коммерческий лабаз, везде возьмут! Спасибо ещё скажут! Или на рынок, на барахолку. Там тоже не откажут. Ну и, конечно, в каждом более-менее крупном городе были специальные, такие, валютнообменные места. Где валютчики стояли. На тех же рынках, например. Так что, прямая дорога мне была на барахолку.
Барахолок этих, в Благовещенске, было целых две. Одна китайская, другая наша, русская. Я, конечно, родную выбрал. Тем более, китайский толчок где-то на выселках прописался, а наш – почти в центре. Это в Питере, в центре – Эрмитаж. И Исаакиевский собор. А в Благовещенске – местная администрация. И базар, толкучка. И памятник Вождю.
В юности, как вы уже поняли, я занимался спортом. А потом, после армии, два года отработал в цирке. В Советском ещё цирке. Короче, много ездил по стране. Полсоюза тогда обколесил. И везде, где-нибудь в центре города, на главной площади, стоял памятник, или на худой конец бюст Ленина.
И вот что я заметил: в каждой республике в облике Ильича читалось что-то местное. В Тбилиси он смахивал на грузина, в Алма-Ате на казаха. А
