с некоторым смущением заглянул в конверт и обнаружил там новенькую десятитысячную купюру. Прошлой весной, как вы, конечно, помните, десять тысяч были не такие уж большие деньги, но и не совсем маленькие, и Макаров конечно же обрадовался, представив, как обрадуется так необходимым сейчас деньгам его жена Наташа.
Словом, Александр Сергеевич был счастлив! А счастье, как известно, бесстрашно, и потому он не боялся ночного жутковатого города, а читал ему стихи.
Но счастье, видимо, еще и глухо, ибо Макаров не услышал, как его окликнули. Голос был женский, виноватый и испуганный.
– Молодой человек!
До Макарова дошло, он остановился и оглянулся. У подъезда дома стояла женщина, какая-то очень домашняя, с усталым лицом, в накинутом на плечи сером демисезонном пальто.
– У вас закурить не будет? – спросила она и виновато улыбнулась.
Услышав этот вопрос, Макаров мгновенно, помимо своей воли, инстинктивно съежился.
– Сигаретку. – Женщина приблизила ладонь ко рту и изобразила курение. Пальцы ее были измазаны чернилами – наверняка она была школьной учительницей, какой-нибудь химичкой, допоздна засидевшейся за проверкой тетрадей и искурившей, не заметив того, свою дневную норму – пачку дешевых сигарет.
Макаров пожал плечами.
– Нет, нет, – сказал он. – Извините, но я не курю.
Сзади зазвенел вдруг пронзительно трамвай, и Макаров резво перескочил через рельс, уступая дорогу. Освещенный изнутри, трамвай был пуст, если не считать сидящего неподвижно, окаменело вагоновожатого.
Женщина у подъезда исчезла. Макаров посмотрел на часы и покачал головой, было ровно одиннадцать; он торопливо привел в порядок свой костюм: застегнул пальто, поправил шейный платок, а берет натянул почти до самых бровей и, сунув руки в карманы, свернул с центральной освещенной улицы в переулок темный и зловещий. Александр Сергеевич не искал ночных приключений, просто дом, его дом, где ждали жена и маленький сынишка, находился именно в этом переулке. Дом был не старинный, но старый, ранней советской постройки: не очень складный, но все же уютный. Макаров любил свой дом. Он уже видел очертания на фоне ночного неба. До дома оставалась сотня-другая шагов, как вдруг из‑за угла кто-то метнулся ему наперерез. Макаров резко остановился, вытащив почему-то из карманов руки и безвольно опустив их, замер, напряженно и покорно дожидаясь своей участи… Да, Александр Сергеевич боялся, а кто, скажите, в наше время не боится? Разве что сумасшедшие да те, кто вооружены.
Александр Сергеевич был невысоким, среднего роста, скорее даже – ниже среднего, однако тот, кто подбежал к нему и приблизился почти вплотную, оказался еще ниже, он был попросту коротышка, можно даже сказать – гном. Он и напоминал гнома – патлатый, с большой всклокоченной бородой. На нем болтался синий спецовочный халат. На лице его выделялись большие глаза, которые смотрели пытливо и заискивающе.
– «Макаров»
