style="font-size:15px;"> – И спичечку поднесу? – насмешливо спросил Александр Сергеевич.
– Если попросят…
Макаров усмехнулся в последний раз и шагнул в открытую дверь, но Наташа преградила ему путь.
– Я никого не боюсь, – сказал Макаров твердо и уточнил: – Я теперь никого не боюсь.
– Ты и не должен бояться, но с разгулом преступности надо как-то бороться… Он закурит и, может быть, никого не ударит…
– Осю простудишь, – сказал Макаров, сдаваясь.
– Ты простудишь, – не согласилась Наташа.
Макаров вздохнул и взял сигареты и спички.
На улице он, видимо, так часто дотрагивался до левой половины груди, что его нагнала сухонькая аккуратная старушка и, глядя сердито из-под очков, потребовала:
– Дайте руку!
– Зачем? – улыбнулся Макаров, не понимая.
– Дайте, я вам говорю! – еще строже сказала старушка и вытряхнула на протянутую ладонь из стеклянной пробирки большую таблетку. – Это валидол, – объяснила она. – Я за вами давно наблюдаю – вы все время держитесь за сердце.
Александр Сергеевич повиновался.
– С сердцем шутки плохи, молодой человек. Вы это поймете, если доживете до моих лет, – наставляла его напоследок старушка.
Поглядев ей вслед, Макаров выплюнул таблетку, усмехнулся и повернулся, чтобы пойти дальше, но вдруг замер. Прямо на него шли двое здоровенных омоновцев с дубинками и наручниками на поясах и с короткоствольными автоматами на плечах. Они внимательно посмотрели на Макарова, но, не найдя в нем ничего для себя привлекательного, прошли мимо, цокая подковами тяжелых ботинок. Александр Сергеевич глотнул воздуха, сердце вдруг заломило пугающей болью, он торопливо сунул руку под пальто и стал тереть грудь, с сожалением глядя на лежащую в грязи валидолину.
Где-то за спиной раздался требовательный автомобильный сигнал. Александр Сергеевич оглянулся и увидел, как из остановившегося «рафика» с надписью «ТЕЛЕВИДЕНИЕ» выпрыгнула крупная женщина и с криком «Макаров!» побежала к нему, разведя руки в стороны для крепкого объятия.
Это была Алена Бам, ведущая телепередачи «Час критики», которой боялись, да и сейчас боятся все поэты и писатели нашего города.
Алена крепко прижала его к своей обширной груди, громко чмокнула в щеку и, отпустив, поморщилась.
– Что у тебя там? – спросила она и указала взглядом на его грудь.
– Сердце поэта, – нашелся Макаров.
Алена засмеялась, стирая с его щеки след от помады, и вдруг воскликнула:
– Я тебя поздравляю!
– С чем? – успел поинтересоваться Макаров, но вновь был заключен в объятия, и след от помады отпечатался на другой щеке.
– Макаров! – укорила его Алена, стирая помаду и тут. – Ты, оказывается, еще и кокетлив! Будто сборники стихов выходят у тебя каждый день. Ах, как я жалею, что не была на презентации! Фунтов – душка, правда же? Но зато
