сказал: «Ты можешь идти, любовь моя». Что это на него нашло? Он всегда ко мне обращался не иначе как с оскорблениями.
На следующий день ко мне в комнату неожиданно явилась сотрудница полиции лет двадцати трех, невысокого звания.
– Это Наджа, – сказала Мабрука. – Она пробудет с тобой два дня.
Девушка выглядела скорее даже милой, прямой, чуточку дерзкой. У нее было огромное желание поговорить.
– Ты знаешь, что они все мерзавцы! – начала она в первый вечер. – Они не сдерживают ни единого обещания. Вот уже семь лет, как я с ними, а мне по-прежнему ничего не компенсировали! Я ничего не получила! Ничего! Даже дома!
«Не доверяй, – сказала я себе. – Только не поддавайся. Может быть, она хочет тебя подловить». Но она продолжала болтать заговорщическим тоном, и я позволила себя заговорить.
– Я узнала, что это ты была той самой маленькой новенькой. Ты привыкла к жизни в Баб-аль-Азизии?
– Ты не представляешь, как я скучаю по маме.
– Это пройдет…
– Если бы я могла с ней связаться!
– Она рано или поздно узнает, чем ты занимаешься!
– Ты можешь посоветовать, как мне с ней связаться?
– Если я что и могу тебе посоветовать, так это просто здесь не оставаться!
– Но я же здесь в плену! У меня нет выбора!
– Я прихожу сюда на два дня, сплю с Каддафи, получаю за это немного бабок и возвращаюсь к себе.
– Но я этого совсем не хочу! Это не моя жизнь!
– Ты хочешь выйти? Тогда сдыхай! Сопротивляйся, кричи, создавай себе проблемы.
– Меня убьют! Я знаю, что они на это способны! Когда я сопротивлялась, он меня избил и изнасиловал.
– Делай вывод: он любит непокорных.
Потом она смотрела ДВД-диски с порно, разлегшись на кровати и жуя фисташки. «Видишь, нужно постоянно учиться!» – сказала она мне, побуждая смотреть вместе с ней. Я растерялась. Учиться? Тогда как она только что советовала мне сопротивляться? Я предпочла лечь спать.
Следующим вечером нас обеих отвели в комнату Вождя. Наджа была возбуждена от мысли, что сейчас с ним встретится. «Почему бы тебе не надеть черную ночную рубашку?» – посоветовала она мне, перед тем как мы поднялись. Когда открыли дверь, он встретил нас голым, и Наджа набросилась на него: «Любовь моя! Как я по тебе соскучилась!» У него был довольный вид: «Иди же сюда, потаскушка!» Потом он повернулся ко мне и, взбешенный, сказал: «Что это такое? Я не переношу этот цвет! Убирайся! Иди переоденься!» Я помчалась по лестнице, заметила Амаль в ее комнате и стрельнула у нее сигаретку. Потом пришла в свою комнату и закурила. Впервые я закурила по своей инициативе. Впервые я почувствовала необходимость покурить. Но Сальма не дала мне на это времени.
