как филин, шел по коридорам фамильного особняка, прислуга почтительно раскланивалась перед хозяином, желая доброго утра. Когда он уселся за необъятный обеденный стол, сервированный бронзовыми канделябрами и столовым серебром, услужливые лакеи в алых ливреях и напудренных париках расторопно подали завтрак, кофе и прессу. Тереза уже была здесь.
– Кит…
– В чем дело?
– А… что-то случилось?
Он поглядел через стол на жену и собрался хорошенько отчитать ее, но прикусил язык. Терри была такая маленькая, кареглазая, светловолосая, нежная, встревоженная, пугливая, будто затравленный злыми охотниками олененок. К тому же, она поднялась в несусветную рань, сама приготовила сиятельному мужу завтрак и позаботилась, чтобы обожаемый супруг получил к пышному омлету с ветчиной самый горячий кофе и самый свежий выпуск солидного и респектабельного журнала «Финансист».
– Нет, маленькая, ничего.
– Я хотела спросить, заедешь ли ты сегодня домой пообедать?
– Нет.
– А когда ты придешь домой?
– Не знаю.
– Может быть, пораньше?
Кит никак не собирался домой пораньше сегодня, а собирался встретиться с Шарлоттой, сводить ее поужинать в ресторан. И остаться у нее на ночь. Вот какие он строил планы на вечер. К сожалению, у Терри имелись на мужа какие-то виды.
– Дорогой, но ты ведь обещал.
Дорогой поморщился. Он много кому и чего обещал, всего не упомнишь.
– Дорогая, я слегка запамятовал, напомни, о чем речь.
– Ты обещал, что вечером мы с тобой сходим на поэтические чтения в Музей Изящных Искусств. Твой брат будет выступать там, читать стихи.
– Дэниэл? – переспросил Кит по-дурацки.
Можно подумать, у него имелась толпа младших братьев. Ничего подобного, один-единственный, но хватало с головой. Неуправляемый, злобный громила двадцати четырех чудесных лет от роду. По неведомым причинам Тереза считала Дэниэла славным парнишкой, невзирая на его привычку ночами бродить по коридорам особняка без сна и бормотать под нос: «Смерть диктатуре! Смерть диктатуре!». – Умоляю, дорогая…
– Дорогой, ты обещал. И потом, Дэнни будет так приятно, если мы придем.
– Послушать, как Дэниэл будет читать стихи?!
– Да, именно. Стихи.
Кит не представлял худшего способа убить вечер, чем выслушать массу скверных стихов. Он был скучным, приземленным, донельзя прагматичным дельцом, не понимал поэзии и терпеть не мог вечеринки. Когда ему хотелось поразвлечься, он шел подстригать зеленые изгороди в саду, рыхлил клумбы и выращивал в теплицах свежие овощи. Но он знал, что должен быть помягче с женой, быть тактичным и деликатным. Всего-то месяц назад она потеряла дочь. Это была и его дочь тоже, но право страдать из них двоих заслужила одна Тереза. Он не знал, почему.
