но устояло.
– О, Дэниэл, я тебя не заметил.
Терри поморщилась. Дэниэлу, похоже, и впрямь было больно, он шипел и плевался сквозь зубы.
– Как ты мог меня не заметить? Придурок!
– Элементарно, ты для меня – пустое место.
– А ты для меня – редкостный придурок!
Терри зажмурилась, расслышав смачный звук оплеухи, которой Кит от души наградил младшего брата. О, как ей хотелось, чтобы они, наконец, поладили и вели себя, как полагается любящей родне. Ей действительно хотелось этого. Их бесконечные свары вгоняли ее в депрессию.
– Хватит все время бить меня по голове! У меня мозги вытекают через уши!
– Какие мозги, не сочиняй. У тебя мозгов, как у древесного дупла.
– Отвали! Придурок!
– Говорящее дупло.
– А ты – придурок!
Терри знала по печальному опыту, что они могут продолжать в том же духе очень долго, безобразно действуя ей на нервы.
– Кит, не надо бить брата по голове. И ты тоже прекрати, Дэнни. Ведь это благотворительное мероприятие, собранные деньги пойдут бедным маленьким детям, сиротам. Кит? Куда ты? Ну вот, он ушел.
– Пойдем, Терри, я тебя провожу до столика, – сказал Дэниэл.
– А твой брат?
– Ничего, думаю, твой припадочный муженек нас найдет.
Галантно взяв под руку, Дэниэл проводил Терезу в главный зал, украшенный гирляндами, и усадил за столик. На сцене в преддверии поэтических чтений оркестр играл нежную, лирическую мелодию. Официанты разносили шампанское и закуски: пряных устриц, жемчужно-серую икру, ломтики семги, атласно-розовую ветчину и желтые сыры. Дэниэл взял для них с Терезой по бокалу шампанского. К их столику стайкой потянулись нарядные, тоненькие, бледные, миловидные девушки, которые здоровались с Дэниэлом и восхищались его поэтическим даром. Через полчаса Терри стала всерьез опасаться, что обожаемый супруг остаток вечера проведет в баре, но он все же сумел выбраться оттуда. Пришел и одним холодным, как смерть, взглядом разогнал поклонниц младшего брата.
– Эх… ну куда же вы… славные девчушки. Я смотрю, ты у нас поэт, Дэнни. Настоящий поэт.
– Людям нравятся мои стихи, – сказал Дэниэл скромно.
– Женщинам?
– Да. Им тоже. Почему нет? Ведь они тоже люди, так?
– На самом деле, не тратя время на ерунду вроде стихосложения, можно добиться того же эффекта, помахав у них перед носом толстой пачкой денег, – сказал Кит с неприятной улыбкой.
– Я всегда думал, что это называется проституция.
– Лично я не вижу в проституции ничего зазорного, поросенок ты. Зазорно обманывать и выдавать проституцию за что-то другое, возвышенное и благородное. За любовь, к примеру.
Терри поняла, что на мужа уже начали действовать пять
