не давало ответа на вопрос, каким образом я попал в столицу, но по крайней мере стало известно, где сейчас пребываю.
Некоторое время я простоял, прося милостыню у прохожих, но так и не преуспел в этом. В итоге обозлился и отобрал мелочь на поездку в метро у какого-то хлипкого паренька, стоявшего посреди улицы и игравшего на своем телефоне.
Немного подумав, я решил, что лучше ехать на станцию «Комсомольская», где вокзалов целых три – на выбор. Довольно быстро добравшись до места, я безо всякой веской причины направился к Ярославскому вокзалу.
Начинало темнеть.
Три красивых вокзала с отреставрированными барельефами и яркой подсветкой все еще поглощали непрекращающийся поток пассажиров, идущих от метро и подъезжающих на такси почти к самым дверям, несмотря на запрещающие остановку знаки.
3 сентября 19:52
Москва, Ярославский вокзал
Оказавшись в здании, я первым делом решил найти возможность перекусить, потому как от бесконечных переживаний и размышлений у меня разыгрался аппетит.
Найдя в вокзальном кафе кем-то надкусанный гамбургер, я, словно бомж, забыв о санитарии, бросился его доедать. Булочка оказалась суховата, а соус слишком кислый, но я все равно его съел.
У соседнего столика бородатый мужчина, брызгая слюной, жадно поглощал шаурму.
В забегаловку вошла молодая цыганка в дешевой черной куртке из кожзаменителя, потертой на манжетах, в традиционной цветастой длинной юбке и нелепых бусах. Один глаз у нее был карий, а другой – голубой, и я вспомнил, что это явление называется на языке медиков гетерохромией. Проигнорировав меня, хотя я стоял ближе к выходу, чем второй посетитель, девушка пошла к бородачу. Позвенев у него под носом мелочью в пластиковом стаканчике, она, слегка картавя, заговорила:
– Дай на хлебушек, красавец.
Бородатый посмотрел на молодую ромалку и ухмыльнулся.
– Да ты еще телом можешь зарабатывать, тунеядка, – сказал он и, схватив цыганку за шею, притянул к себе. – Так, может, поработаешь?
– Отстань от меня, – взвизгнула девушка, пытаясь вырваться из крепких рук мужчины.
Не чувствуя особенного расположения к цыганам, я все-таки решился вступиться за девушку.
– Эй, не трогай ее! – прикрикнул я на посетителя с шаурмой.
– А то что? – зло посмотрел в мою сторону бородач.
Стервозного вида продавщица лет сорока, до этого безучастно наблюдавшая за происходящим, почуяла назревающий и вовсе не нужный ей конфликт и вступила в перепалку:
– Так, что за балаган! Сейчас полицию вызову!
Мужик отпустил девушку и, недовольно бросив остатки шаурмы на стол, пошел к выходу, напоследок крикнув продавщице:
– Дерьмовая у вас тут еда, да и вы все тоже дерьмо…
– Иди отсюда, хамло… – крикнула ему вслед продавщица, решившая оставить последнее слово за собой.
Цыганка,
