нужды, со всеми вытекающими из этого выводами: «Вместо того, чтобы принять самые решительные меры для обеспечения себя углем надлежащего качества, для чего потребовалось заключить соответствующие контракты с углепромышленниками или создать особый регулирующий орган, Министерство путей сообщения, начиная с 1915 года, предпочитает получать уголь путем реквизиций. Это ставит железные дороги в весьма рискованное положение. Так как при реквизиции личная ответственность владельцев рудников за качество угля совершенно исчезает, было вполне естественно стремление некоторых из них сбыть железным дорогам всякий хлам»[151].
Вместе с тем в обстановке господства административных предписаний и указаний в практике экономической жизни все более прочные позиции занимала взятка. Она оказывалась сильнее власти – и центральной и местной. Именно тогда широкое распространение получила поговорка: «Взятка – это русская конституция». И, разумеется, литера «Д» (деньги) стала наиболее надежной в системе литерных приоритетов, установленных государством для железнодорожных перевозок. Соотношение государственных сил и частных интересов в условиях ширящегося административного руководства экономикой из единого центра к середине Первой мировой войны наглядно предстает из следующей цитаты, весьма характерной для выступлений тех лет: «Одновременно в Баку из Александрополя поехали представители городского управления за мукой и частный торговец. Частный торговец быстро получил надлежащее количество муки, а городское управление до сих пор муки не имеет. На вопрос: “Скажите по-дружески, как это случилось”, частный торговец сказал: “Я заплатил за каждый вагон 150 рублей накладных расходов”»[152].
Словом, чем энергичнее составлялись властями планы, тем сильнее они проваливались. К концу 1916 г. правительственные планы исполнялись лишь на 10–12 %. А ужесточившееся осенью государственное регулирование распределения основных продуктов питания вело к тому, что неизбежное нарушение планов крайне затрудняло или полностью закрывало альтернативные пути удовлетворения соответствующих потребностей населения.
Между тем планы, от которых в немалой степени зависело положение широких слоев трудящихся, ориентировались на минимальное количество продуктов, безусловно необходимое для поддержания жизнедеятельности городов. В первую очередь речь, разумеется, идет о хлебе. Неисполнение же планов в столь значительных размерах поначалу (в ноябре-январе) не приводило к катастрофическим последствиям лишь потому, что к потребителям еще просачивалось какое-то количество продуктов вне плана, а также благодаря сохранению в течение первой части сельскохозяйственного года у потребителей некоторого запаса хлебных продуктов.
Однако в начале 1917 г. ситуация стала угрожающе меняться – как из-за провалов правительственных планов продразверстки, так и из-за критического состояния железных дорог. Оба фактора перечеркивали возможности
Красный архив. 1925. № 3. С. 77–78.
Труды экономического совещания: января 1916 года. М., 1916. С. 13.
