презрительно. Жоан подумал, что, возможно, поведение герцога и было причиной его беспокойства и ночных кошмаров.
В тот самый момент, когда Жоан вошел в лавку, перед его глазами разворачивалась именно та сцена, которой он так боялся. Хуан Борджиа перешел в отношении Анны от навязчивой любезности к бессовестным обхаживаниям в ее же собственном доме. Он настолько приблизился к ней, что перешел уже все границы приличия. Он даже осмеливался удерживать ее руку в своей! Жоан колебался несколько мгновений, но потом сказал себе, что его не волнует, кто этот тип и какой властью обладает; он не позволит приставать к своей жене. Жоан чувствовал, как кровь стучала в висках, а ярость в груди завязывалась в тугой узел. Он видел шпагу на поясе у соперника, но ему было все равно, несмотря на то что сам не был вооружен. Жоан все рассчитал: он подойдет к противнику так близко, что тот не сможет вынуть ее из ножен. Герцог должен научиться уважать его жену!
Он направился к этому человеку, но Никколо, внимательно наблюдавший за сценой, придержал его на пути.
– Возьмите себя в руки! – прошептал он Жоану на ухо. – Если вы поднимете на него руку, вас повесят. Помимо всего прочего, там, у входа, герцога ждут два человека.
– Оставь меня, – гневно пробормотал Жоан.
И, резко отстранив друга, он прямиком пошел к герцогу Гандийскому.
Не успел Хуан Борджиа взять руки Анны в свои, как она заметила Жоана, освободившегося от Никколо и приближавшегося к ним. Увидев выражение его лица, Анна вздрогнула: еще немного – и произойдет непоправимое.
Ей было в тягость появление герцога Гандийского в столь раннее время, к тому же он оказался единственным клиентом в этот час. Борджиа решительным шагом переступил порог. На его поясе красовались кинжал и шпага, он был одет в черный шелковый камзол с высоким воротом и красный бархатный плащ, украшенный тяжелым золотым колье. Его сопровождали два оруженосца, которые стали с любопытством разглядывать письменные принадлежности и книги, разложенные подмастерьем на уличном прилавке. Герцог носил красиво подстриженную бородку, и хозяйке лавки абсолютно не понравился волчий взгляд его темных глаз и промелькнувшая на лице улыбка, обнажившая хищный оскал.
Анна прекрасно помнила эту одновременно агрессивную и в то же время заискивающую улыбку, а также комплименты, которыми он осыпа́л ее в прошлые свои посещения, случавшиеся, как и в этот раз, в отсутствие Жоана. Она знала, что этот молодой человек, столь нетерпеливый на вид, интересовался ею, и поначалу Анне даже было приятно, что самый могущественный и влиятельный человек Рима уделял ей больше внимания, чем обольстительной Санче Арагонской. Ее подруга Санча была уже два года замужем за Джоффре Борджиа, младшим братом герцога. Эта свадьба между тринадцатилетним мальчиком и шестнадцатилетней девушкой, жадной до жизни, гарантировала союз
