у него завязалось узлом. Он подскочил и изо всех сил грохнул кулаком по столу, так что зазвенела посуда.
– Я уже убивал из‑за Анны! – закричал Жоан. – И снова сделаю это, если понадобится!
Валенсиец спокойно посмотрел на Жоана. Ни один мускул не дрогнул на его лице; бокал застыл в воздухе. А затем улыбка стерлась с его лица, и оно приняло свойственное Микелю выражение, которое делало его похожим на бешеного быка, готовившегося к нападению, и наводило ужас на людей.
– Ты мне угрожаешь? – мягко спросил он.
Жоан, все еще стоя, почувствовал, что его ярость смешалась с новым чувством – страхом.
– Не вам.
– И кому же тогда?
– Этому подлецу, который хочет развлечься с моей женой.
– Этот недостойный человек по решению своего отца является хоругвеносцем, знаменосцем Церкви, главой нашего клана, который итальянцы называют каталонцами. Он – мой господин, и я обязан его уважать, подчиняться ему и быть верным. Его жизнь я должен защищать ценой собственной жизни. Когда ты угрожаешь ему, ты угрожаешь и мне.
Жоан посмотрел на него в отчаянии. Он чувствовал в себе силы, чтобы противостоять Борджиа, но не хотел сталкиваться с Микелем. К тому же он считал Микеля своим другом и был обязан ему бесчисленными проявлениями поддержки, главными из которых были его книжная лавка и помощь каталонцев.
– Но он и в самом деле подлец и ничтожество, – пробормотал Жоан.
– Сядь. – Выражение лица валенсийца смягчилось, и Жоан послушался.
– Как же Папа мог дать такую огромную власть этому юнцу? – посетовал книготорговец. – Вы мне говорили, что понтифик был в курсе его похождений в Барселоне. А сейчас герцог Гандийский ведет себя еще хуже, только в Риме никто уже не может остановить его.
– Послушай, Жоан, – сказал валенсиец примирительным тоном. – Я не говорю, что ты не прав. Александр VI обладает огромным количеством добродетелей, но есть у него, как говорят, два недостатка. Один – это его страсть к женскому полу, хотя он никогда не был неразборчивым в связях и всегда поддерживал длительные отношения. И второй – это его не знающая меры любовь к семье. Можно сказать, что он великолепный муж и отец, хотя и излишне снисходительный.
– Но он плохой Папа. Понтифик должен быть целомудрен и не иметь детей.
– В нашу эпоху это совсем необязательно.
– Почему же нет?
– Потому что у многих церковников есть дети, хотя они и называют их своими племянниками. А еще потому, что Александр VI, являясь очень религиозным человеком, решил одновременно выступать в роли короля и Папы.
– Почему он должен выступать в роли короля?
– Потому что он должен защищать Церковь и ее земельные владения от посягательств врагов так же, как это сделал бы
