все сказала точно. Я поднялся к мадам Арьель. Семья, судя по всему, с достатком, трое детей, младшему восемь лет. Я снова разыграл из себя инспектора из страховой компании. Она ничего не заподозрила. Видимо, к ней я пришел первым. Познакомилась она с мадемуазель Бланш действительно в Ла-Роше, ходили в одну школу. Потом они потеряли друг друга из виду и случайно встретились в Париже года три назад. Мадам Арьель пригласила подругу к себе, с тех пор у них повелось обедать вместе каждое воскресенье. В остальном ничего особенного. Бланш Ламотт ведет скромную размеренную жизнь, всю себя отдает работе и с восторгом отзывается о своем начальнике, ради которого готова в огонь и воду.
– Это всё?
– Нет. Около года назад Бланш спросила у Арьель, нет ли у той на примете подходящей работы для одного ее знакомого, оказавшегося в сложной ситуации. Речь шла, оказывается, о Флёри. Арьель, создающий впечатление славного человека, взял Флёри к себе на службу. От Флёри требовалось, в числе прочего, быть на рабочем месте в шесть часов утра.
– Что случилось?
– Он проработал три дня, после чего исчез, никогда больше не появлялся и извинений своих не принес. Мадемуазель Бланш было очень неловко. Она не уставала извиняться за незадачливого приятеля.
Потом я вернулся на бульвар Сен-Жермен, хотел зайти в ресторан «У трех министерств». Еще издалека я заприметил у ресторана не только Гастона Ружье, но и его коллегу, забыл имя…
Мегрэ пытался все это как-то упорядочить. В понедельник вечером Огюст Пуан отправился на свою частную квартиру на бульваре Пастер, где и оставил отчет Калама, считая, что там он будет в большей сохранности. А во вторник утром к мадемуазель Бланш на улицу Вано пришел некто, якобы из полиции, и, задав консьержке несколько малозначащих вопросов, проник к секретарше министра в квартиру. Был ли он действительно из полиции? Если да, то дело было еще более скверным, чем представлялось комиссару. И все-таки интуиция подсказывала Мегрэ, что тот первый посетитель не имел никакого отношения к улице Сосэ. Не тот же самый человек, ничего не обнаружив в квартире секретарши, отправился затем на бульвар Пастер и выкрал отчет Калама?
– Консьержка тебе не описала того первого посетителя?
– В общих чертах. Крупный тип средних лет, который таким привычными и уверенным тоном задает вопросы, что она приняла его за полицейского.
Это почти в точности совпадало с описанием бармена с улицы Жакоб, когда тот рассказывал о человеке, вслед за которым ушел Пикемаль. А вот те двое, что сегодня утром расспрашивали консьержку о мадемуазель Ламотт, но не стали подниматься к ней в квартиру, явно имели отношение к Совету национальной службы безопасности.
– Что мне теперь делать?
– Не знаю.
– Вот еще, забыл сказать: когда я возвращался по бульвару Сен-Жермен, мне показалось, будто я видел Лукаса в одном
