начало воссоздания имперского тела нашей страны, оформленного в XVIII веке, затем воспроизведенного в рамках СССР и как следствие этого, продолжение извечного противостояния с англо-саксонским миром на новом витке.
Поиски идеологии и стратегии восстановления великой державы приводят многих исследователей к анализу событий 1917–1922 гг.: периода от падения Российской империи до собирания ее пространства в советских границах. Тем более что границы современной России во многом напоминают очертания нашей страны в период интервенции (особенно осени 1918 года). В этой связи особую ценность стали представлять геополитические теории того времени, обосновывавшие интеграционные процессы. С другой стороны, потребность в создании адекватной геополитической концепции в условиях складывающегося однополярного миропорядка также актуализировала интерес к их изучению, поскольку явления современного капитализма: глобализация и ее последствия (нестабильность системы международных отношений, обострение геополитического противоборства в мире) имеют свои истоки в исторической ретроспективе, первых десятилетиях ХХ века. Закон диалектики истории таков, что проблемы прошлого имеют свойство усугубляться в будущем. И сегодня, как верно заметила Н. А. Нарочницкая, мир переживает «второй Версаль»[1].
Пожалуй, самой разработанной и систематизированной из отечественных геополитических теорий того времени являлась концепция России-Евразии известного российского геополитика Петра Николаевича Савицкого (1895–1968 гг.). Данная теория разрабатывалась в условиях Гражданской войны, когда еще был не известен ее исход, а затем получила свое логическое завершение в эмигрантском творчестве Савицкого. Представленная в ней в свете определенной логики геополитической традиции имперская модель русской истории, «почвенность» этой теории, а главное, оптимистический вывод ее о России, как о предопределенной природой империи, привлек многих представителей властной элиты. И сегодня геополитическая теория России-Евразии, как формула собирания пространства в пределах бывшего СССР, является одной из самых популярных в платформах многих политических движений, позиционирующих себя, как державные и патриотические (КПРФ, ЛДПР, Единая Россия).
Но многих привлекает только внешняя сторона этой теории – контуры, форма России-Евразии. В подобной парадигме геополитического мышления статус государства очерчивается только «снаружи», а те процессы, которые происходят внутри, имеют второстепенное значение.
Из опыта мировой истории, в частности Германии 1920— 1930-х годов, известно, что такой подход является благодатной почвой для политических спекуляций. Потребность в создании убедительного образа государства, укорененного в его великодержавном прошлом, способствует появлению всякого рода политических целителей или, как выразился И. А. Ильин, «публицистических знахарей или демагогов»[2]. Таковыми в начале ХХ века, русский философ именовал евразийцев Русского Зарубежья.
Сегодняшние «неоевразийцы» (ОПОД «Евразия») называют себя их преемниками. Самопровозгласившись «геополитической партией научных патриотов», неоевразийцы обещают восстановить пространство бывшего СССР в виде «Срединной империи» под названием «Евразия». Они прогнозируют обретение Россией статуса великой державы без видимых усилий, за счет одного лишь географического положения[3].
Определить является ли евразийство «моделью, наиболее соответствующей стратегическим интересам современной России»[4] можно лишь изучив евразийский подход к принципам внутренней организации этого пространства. Тем более что в работах П. Н. Савицкого этот вопрос являлся первостепенным и разрабатывался с учетом изменений в общественной практике Советской власти.
Обращение к исследованию евразийской геополитики имеет большое актуальное значение для науки.
Научное познание, нацеливаясь на объективное исследование действительности, должно быть строго адекватно ее изменениям. Такое многомерное, всеохватывающее явление современного мира, как «глобализация» социально-экономических и культурно-исторических процессов, отразилось и на состоянии науки. Следствие данного влияния – поиски общенаучной системной методологии и актуализация интереса к междисциплинарным исследованиям.
Особенно ярко обозначенные тенденции проявились в отечественной исторической науке. Активный поиск новых подходов к объяснению исторического процесса в нашей стране начался с 90-х гг. ХХ века в связи с так называемым «методологическим кризисом». Тогда пробудился большой интерес к исследованиям «на стыке наук», среди которых особое место занимает геополитика, как область знания, в которой «синтезированы данные об экономическом, социальном и политическом устройстве отдельных стран с данными об особенностях их географического положения (численность, состав народонаселения, территория, природно-климатическая зона, наличие естественных ресурсов и т. д.)»[5].
И по сей
Нарочницкая Н. А. Россия и русские в мировой истории. – М., 2003. – С. 476.
Ильин И. А. Самобытность или оригинальничание // Мир России – Евразия. Антология. – М., 1995. – С. 350.
Дугин А. Г. Россия может быть или великой или никакой // Основы евразийства. – М., 2002. – С. 785–786.
Дугин А.Г. Основные принципы евразийской политики // Основы евразийства. М., 2002. – С. 573.
Косолапов Р. И. Глобализация // Российская цивилизация: этнокультурные и духовные аспекты. Энц. словарь/ред. кол. Мчедлов М. П. и др. – М., 2001. – С. 42.
