боярин, мозги женкам туманит, а уж девкам тем более. Волох в Асгарде бывал не раз, сумел, наверное, вскружить голову дочери Родегаста.
– Очень даже может быть, – неожиданно поддержал княгиню Куделя. – Волох блудодей известный. А если от нас ему некому было весточку подать, то злыдня следует искать в Асгарде.
– Я бы посоветовался с волхвами, – предложил Облога. – А то мы до вечера судить да рядить будем. А время-то идет, и след похитителей покрывается пылью.
– Баяна спроси, князь, – посоветовал Куделя. – Он средь волхвов самый старый.
В храм Даджбога князь Авсень отправился с большой свитой, но у Священной рощи спешился и далее пошел один, приказав боярам и мечникам оставаться на месте. Не то чтобы Авсень не доверял своим ближникам, но разговор с Баяном обещал быть слишком серьезным, не предназначенным для чужих ушей. Князь Сколотии шел по тропинке неспеша, зорко оглядываясь по сторонам. Конечно, волхвы не подпустят чужаков к священной роще, а уж тем более к храму своего бога, но жизнь приучила Авсеня не доверять никому, даже хорошо знакомым и даже родным людям. А главным его наставником в науке жить лишь своим умом был не кто иной, как рахман Коломан, прозванный позже Слепым Бером. Коломан ошибся только однажды, доверившись любимой жене Турице, но эта ошибка стоила ему власти в Себерии. Неужели этот далеко неглупый человек действительно наведался в Черную бездну? Но ведь, по слухам, из нее нет возврата. Во всяком случае, князь Авсень не слышал прежде, чтобы человек, ступивший на Калинов мост, когда-нибудь вернулся в мир Яви. Почему же должно повезти именно Коломану?
– А он и не вернулся, – прозвучал из зева капища знакомый голос.
Авсень вздрогнул и ускорил шаги. Войдя под кров божьего дома, князь испытал если не испуг, то волнение. Ему почему-то показалось, что именно сегодня он услышит откровение, способное перевернуть всю его жизнь. В храме было светло, но как сюда попадают солнечные лучи, князь даже не пытался понять. Не его это дело. Авсень с юных лет пошел по пути власти, оставив путь сакральных знаний другим. Таким как Баян. Людям без возраста и без желаний. Для которых слово бога важнее и нужнее всех земных радостей.
Баян, облаченный в ослепительно белую рубаху, поднялся навстречу вошедшему князю с золотым ковшом в руке. Авсень принял священный сосуд обеими руками и осушил его единым духом. Хмельной напиток прочистил забитое дорожной пылью горло, но настроение князю не улучшил.
– Знаю уже, – спокойно произнес Баян, жестом приглашая князя садиться.
Лавка была отлита из золота или металла, очень на него похожего. Да и все внутреннее убранство храма отливало желтизной. Авсень бывал здесь не один раз, но всегда удивлялся количеству ценных вещей, скопившихся в доме бога за столетия. Впрочем, богатству храма он не завидовал. Даджбогу – Даджбогово, Авсеню – Авсенево.
– Война будет, – вздохнул Авсень, – если не с берами, то с асами.
– Даджбогу война между внуками не в радость, –
