х родителей?
Сомневаюсь. Шансов нет.
А вариантов и того меньше.
Можно лет с пятнадцати стараться стать романтической особой, которая верит, что любовь – она как Северное сияние – ни с чем не перепутаешь, и что от чувств с тобой происходит нечто такое, что изменит всю твою жизнь: и сердце трепещет, голова кружится, и какое счастье – быть вместе, в горести и в радости. И Луна долгими летними ночами совершает свой моцион вокруг Земли только ради того, чтобы ее холодный свет остужал ваши страстные поцелуи.
От такой любви сначала хочется совершать подвиги, а потом – покончить жизнь самоубийством, потому что весь этот лирический надрыв заканчивается тем, что и Луна, и ночи, и запах сирени, и тот, кто казался единственным, предназначены другой, а ты сморкаешься в пододеяльник и обещаешь стать самой жуткой стервой во Вселенной – и никогда никого не любить, кроме мамы и папы, которые это заслужили.
Но, увы, совсем не любить как-то не получается.
Это все равно, что не смеяться. Даже самые серьезные люди, те, в чьем присутствии груз ложится на плечи и ты ощущаешь себя горе-альпинистом, отрезанным от мира снежной лавиной, даже они время от времени хохочут – пусть и узнав, что конкуренты разорились. Смеяться и любить – не роскошь, а вопрос выживания.
Поэтому многие предпочитают отдаться подлинному чувству, которое длится вечно, – любви к себе. Здесь существует целая система, в которой мужчина – лишь шестеренка. От мужчины требуется обожать тебя, боготворить, время от времени оставлять на тумбочке кофр с деньгами, а также скромные доказательства преданности и любви – ну, там кольца с бриллиантами, милые прелести вроде ключей от машины и приятную, но ничего не значащую чепуху – шубы, сувениры от «Шанель», духи ограниченной серии.
Три года назад Настя, в очередной раз воскреснув после мучительного разрыва, предпочла последний вариант.
Конечно, все эти фантазии были с душком: тяжелым ароматом «Живанши Органза» или, прости господи, «Пуазона» – запахом великосветского борделя с кроваво-красными портьерами. Но одно дело сидеть в засаде и ждать добычу, а совсем другое – когда «завидного жениха» тебе подают к столу, изящно сервированного, с шампанским «Кристалл».
Так что Настя справилась с предрассудками, которые вызывают у нее девицы в облегающих леопардовых одеяниях, и решила, что эти девицы – с планеты Альфа-Центавра, а она, Настя, – земная женщина совершенно иной культуры.
Девицы спят и видят себя на яхте с видом на Монако, а она просто хотела встречаться с мужчиной, который не будет ревновать ее к фотографам, журналистам и поклонникам.
Умудренные разводами девушки клялись, что система работает без сбоев. Главное – любить себя с подлинной страстью и не отвекаться на всякую ерунду вроде мускулистых парней на пляже или актеров от Бога – все это происки лукавого. И ни в коем случае не показывать «объекту» нежных чувств – пусть сохраняется статическое напряжение, иначе «клиент» ощутит твою власть и выйдет из-под контроля.
Настя это попробовала. И вот сейчас-то могла уверенно сказать, что и где надо лечить всем этим девицам, потому что нет никаких правил, существуют только «законы джунглей»: и если ты настоящая хищница, получишь своего буйвола, а если нет – лучше и не пытаться.
Вчера ее бросил мужчина.
Бросил, негодяй, настолько подло, что ей об этом рассказала подруга, светский обозреватель, которая засекла ее любовника в обществе некой певицы в GQ-баре.
Черт! Ему сорок лет, и он не мог сказать: «Дорогая, я больше тебя не люблю, прости, было здорово, у меня другая».
Да кто он такой вообще?
Ладно, он миллиардер. И он некрасивый. Но в нем было нечто особенное, благородное безумие, необузданная энергия, которая совершенно преображает обычные черты – делает человека прекрасным, удивительным, единственным.
Позже Настя говорила, что это вот свойство – просто алчность и сверхнаглость. Но говорила, в основном, от злости и сама себе не верила. Потому что ведь именно он заработал все свои миллиарды, а не… а хотя бы не она, Настя.
Но жить со всем этим оказалось невозможно. Они общались в сутки ровно полтора часа. В шесть утра он уезжал – из-за пробок. В час ночи возвращался – опять пробки. В субботу целый день говорил по мобильному. В воскресенье гулял с дочкой, которая росла у мамы.
Были, конечно же, были мгновения пронзительной радости. Например, путешествие по Франции, с заездом в один из самых дорогих отелей мира, расположенный во французской провинции, с видом на море, всего с десятью номерами и таким сервисом, что не оставалось сомнений – эти люди любят тебя больше собственных детей.
Перелеты на его «Гольфстриме»: Калифорния, Мексика, Гавайи, Карибы, Куба. Медовый месяц. Это было удивительно.
Правда,
