Нового Года. Ответов не последовало. Возможно, письма заблудились. Его почитают за доброго малого, и мне было бы любопытно с ним встретиться.
– Из чего он заключает – несомненно, трактуя жест Вашего Величества сообразно обычаям своей страны, – что вы готовы услышать его предложения руки и сердца. – Лорд Монфалькон прочистил горло и надавил ладонью на грудь. – И если вы откажете ему, мадам?
– Должно сообщить ему, что он неверно понял наши письма.
– И он заподозрит заговор. Полониец – наш добрый друг. Его империя могущественна, она простирается от Балтики до Срединного моря и владычествует над сорока странами-вассалами. Между нами мы сдерживаем Татарию…
– Мы знакомы с политической географией Европы, лорд Монфалькон. – Доктор Ди провел длинным ногтем по челюсти. – Вы полагаете, что Полониец, посчитав себя отвергнутым ухажером, а то и обманутым влюбленным, отомстит, пойдя на нас войной?
– Не войной, – лорд Монфалькон говорил, будто отвечая на свой же голос, – возможно, что и не войной, однако напряженности в отношениях мы позволить себе не можем. Татария всегда готова. Не станем забывать и про амбиции Арабии.
– Тогда, видимо, мне нужно выйти замуж за Полонийца. – На мгновение Королева Глориана сделалась лихой девчонкой. – А? Спасло бы сие нас, милорд?
– Всеславный Калиф Арабии вскоре нанесет нам Государственный Визит, – раздумывал лорд Монфалькон. – Все говорит о том, что он тоже намеревается сделать предложение. Еще через месяц прибудет иберийский Теократ – однако ему ведомо, что его случай безнадежен, ибо попросту невозможен. Но Арабиец, Арабиец… – Он обрел решительность: – Иного выхода нет! Они должны прибыть вместе!
– Но Полониец неминуем, – указал Том Ффинн. – Он вот-вот будет в Гавре. Еще день или около того – и он встанет в лондонский док!
– Когда он должен прибыть? – Монфалькон шагал туда-сюда вдоль стола, а его товарищи по Совету пытались уследить за ходом и его мысли, и его тела.
– Сорок восемь часов, я полагаю, отделяет его от меня. Я же снялся с якоря с утренним приливом – вчера.
– Итак, у нас есть, наверное, три дня.
– Самое большее.
– Я весьма сожалею, лорд Монфалькон, что забыла поставить вас в известность… – Голос Глорианы был слаб.
Вдруг Лорд-Канцлер выпрямился, прервал размышление, дернул плечами.
– Несущественно, мадам. Нас ждет конфуз, не более того. Нужно молиться, чтобы Полониец задержался чуть дольше и совпал с Арабийцем.
– Но чем сие улучшит ситуацию, милорд?
– Вопрос гордыни, мадам. Если вам нужно уязвить гордыню одного или обоих, наши отношения, естественно, ухудшатся. Но, если Полоний уязвит гордыню Арабийца или наоборот, мы усилимся. Оба не подумают плохо о Королеве, каждый подумает хуже о другом. Как вы понимаете, мадам, я обдумываю не ближайшие проблемы, но потенциальные. Арабия и Полоний составляют маловероятный альянс, но невозможным
