style="font-size:15px;"> – Да, я приду. Спасибо, Жермена!
– Полно! Мама! Мне доставит удовольствие, если ты будешь звать меня мамой. Ну хорошо. Я убегаю, иначе Огюстен заподозрит неладное.
Потрясенная Анжелина напрасно боролась с охватившей ее паникой. Ее ноги стали ватными, грудь пронзила резкая боль. Ей хотелось и кричать, и плакать. «А ведь сегодня утром я во всем хотела признаться папе! – мысленно ужасалась она. – Но теперь меня прижали к стене. Боже, помоги мне! Что мне делать? Снова врать? Все отрицать, обвинять эту негодную Эвлалию в том, что она несет чушь? Или же наконец облегчить совесть, поделившись своей тайной с отцом?»
Перед глазами Анжелины возникло хитроватое лицо кормилицы, которой она доверила Анри. Это было в деревне Бьер, вскоре после тайных родов в пещере. «Эвлалия Сютра! Она и ее мать, похоже, сразу заподозрили, что я согрешила. Они постоянно задавали мне вопросы о родных Анри, а Эвлалия прямо заявила, что не собирается кормить своим молоком байстрюка. И мне пришлось выдумать целую историю! Господи, меня никогда не оставят в покое!»
Анжелина была погружена в эти невеселые размышления, как вдруг увидела, что к ней приближаются Гильем Лезаж и его супруга. Яркий солнечный свет делал молодую женщину еще более белокурой и розовощекой. На ней было прелестное светло-голубое платье, которое не могло скрыть выпирающий круглый живот. «О нет! – мысленно воскликнула Анжелина. – Она беременна! Примерно на шестом месяце!»
Что касается Гильема, он задорно подставлял солнечным лучам свое лицо уже не юноши, но мужчины. Столь же элегантный, как и его супруга, в сером рединготе, черных брюках и рубашке с жабо, он двигался плавно и гибко. Его каштановые волосы были коротко подстрижены, а над верхней губой красовались тонкие усы. Взгляд зеленых глаз буквально пронзил Анжелину насквозь. У нее не было возможности спрятаться.
– Мадемуазель Лубе! – воскликнул Гильем. – Какой сюрприз! Леонора, позволь представить тебе мою подругу детства.
Леонора вежливо улыбнулась и наклонила голову, еще сильнее сжав руку своего мужа.
Красавица, которую Гильем назвал своей подругой детства, не вызвала у нее никакой симпатии. Скорее она инстинктивно испытывала ревность. У хрупкой, наделенной соблазнительной грудью и осиной талией мадемуазель Лубе были восхитительные глаза редчайшего цвета – цвета фиалок или аметиста. Эти глаза с золотистыми ресницами казались настоящими драгоценностями, обрамленными изящным овалом лица.
– Здравствуйте, мадам, – тихо поздоровалась Анжелина.
В ответ Леонора сквозь зубы процедила приветствие. Гильем, пребывавший в прекрасном настроении, продолжил разговор:
– Мы уехали с островов. Тамошний климат не подходит моей дражайшей супруге. И вот я вернулся в родные края, чему очень рад. Я буду управлять землями Лезажей. Тут нужна твердая рука, а у моего отца силы уже не те. У братьев других забот хватает. Я слышал, что ты получила диплом повитухи и практикуешь здесь, в нашем городе.
– Здесь
