фыркнул Сомс.
– Флер хочет сказать, сэр, что видеть сразу так много старых английских картин – это все равно, что смотреть на выставку младенцев.
– Не понимаю, – сухо возразил Сомс. – Там есть прекрасные работы.
– Но не «взрослые»!
– А вы, молодежь, принимаете всякое сумасшедшее умничанье за зрелость.
– Нет, папа, Майкл не то хочет сказать. Ведь правда, у английской живописи еще не прорезались зубы мудрости. Сразу видишь разницу между английской и любой континентальной живописью.
– И благодарение богу за это! – перебил сэр Лоренс. – Искусство нашей страны прекрасно своей невинностью. Мы самая старая страна в политическом отношении и самая юная – в эстетическом. Что вы скажете на это, Форсайт?
– Тернер для меня достаточно стар и умен, – коротко бросил Сомс. – Вы придете на заседание правления ОГС во вторник?
– Во вторник? Как будто мы собирались поохотиться, Майкл?
Сомс проворчал:
– Придется с этим подождать. Мы утверждаем отчет.
Благодаря влиянию «Старого Монта» Сомс попал в правление одного из богатейших страховых предприятий – Общества Гарантийного Страхования – и, по правде говоря, чувствовал себя там не совсем уверенно. Несмотря на то, что закон о страховании был одним из надежнейших в мире, появились обстоятельства, которые причиняли ему беспокойство. Сомс покосился через стол. Весьма легковесен этот узколобый, мохнатобровый баронетишка – вроде своего сына! И Сомс внезапно добавил:
– Я не вполне спокоен. Если бы я знал раньше, как этот Элдерсон ведет дела, – сомневаюсь, что я вошел бы в правление.
Лицо «Старого Монта» расплылось так, что, казалось, обе половинки разойдутся.
– Элдерсон! Его дед был у моего деда агентом по выборам во время билля о парламентской реформе; он провел его через самые корруптированные выборы, какие когда-либо имели место, купил все голоса, перецеловал всех фермерских жен. Великие времена, Форсайт, великие времена!
– И они прошли, – сказал Сомс. – Вообще, я считаю, что нельзя так доверять одному человеку, как мы доверяем Элдерсону. Не нравятся мне эти иностранные страховки.
– Что вы, дорогой мой Форсайт! Этот Элдерсон – первоклассный ум. Я знаю его с детства, мы вместе учились в Уинчестере.
Сомс глухо заворчал. В этом ответе «Старого Монта» крылась главная причина его беспокойства. Члены правления все словно учились вместе в Уинчестере. Тут-то и зарыта собака! Они все до того почтенны, что не решаются взять под сомнение не только друг друга, но даже свои собственные коллективные действия. Пуще ошибок, пуще обмана они боятся выказать недоверие друг к другу. И это естественно: недоверие друг к другу есть зло непосредственное. А, как известно,
