подари, – кивали мы бутонами. – Мы украсим вашу жизнь, люди, и вы станете ещё добрее и мудрее…
– Перебьёшься, дура! – буркнул сын Человека. – Пшли быстрей, а то мне некогда: жена сказала к шести дома быть.
– И то правда, – согласилась чужая женщина. – Мне ещё ребёнка из детсада надо забирать.
И они заходили в дом, а через какое-то время выходили оттуда и, воровато озираясь, разбегались в разные стороны, как и положено совершенно чужим друг другу людям.
А потом приехали все дети и внуки Человека и стали делить меж собой этот некогда уютный и чистый дом. Они долго спорили, пили какую-то мутную жидкость, дрались, снова спорили и снова пили. Потом старший сын Человека гонялся за своим младшим братом вокруг дома и валял его в пряных зарослях люпина, вытоптав рабатку с мальвами.
– Я те покажу, падла, полдома! Я те такие полдома дам, что и не унесёшь, сука! – увещевал он, молотя родного брата кулаками.
Так они и не договорились, после чего разъехались, выкрикивая вслед друг другу проклятья. Но потом, когда уже совсем стемнело, вернулся средний сын Человека и поджёг дом.
– Обойти меня решили, сволочи, – приговаривал он, поливая стены дома чем-то из канистры. – Вот вам, получайте домик, мрази!
– Что ты делаешь, человек, сын Человека? – волновался сад. – Мы ждём своего Хозяина: он обязательно вернётся!
Но сын Человека не слышал. Он вообще уже давно никого не слышал и не видел, как обычно не слышат, не видят и ничего не чувствуют мёртвые организмы. Дом Человека горел ярко и жарко, словно выделял всё то тепло, которое накопилось в нём за жизнь Хозяина. Так и погибло всё богатое наследие Человека, как только к нему прикоснулись его дети.
Потом приехали люди в форме и привезли среднего сына Человека в таких стальных браслетах с цепочкой между ними. Они долго ходили вокруг обгоревших стен и что-то записывали. А потом приехали остальные дети Человека и снова дрались друг с другом. Мы смотрели на это в оцепенении и вспомнили, как Человек когда-то объяснял кому-то из друзей-земледельцев, что с годами растительная культура вырождается и тогда надо полностью обновлять посадочный материал. Видимо, произошло именно такое вырождение в семье самого Человека.
Когда они уехали, наконец-то наступила благословенная тишина, и пошёл тёплый дождь, словно само небо о чём-то плакало. И мы плакали вместе с небом и спрашивали дождь, где же он был раньше, когда горел дом. Дом, оставшийся без Хозяина.
То, что осталось от дома, походило на зияющую кровоточащую рану, которая ещё долго дымилась, отдавая Природе своё тепло, как свежая кровь из раны человека источает пар на морозе. И мы все тянулись к пепелищу, желая согреться остатками этого тепла, потому что нам сразу стало холодно и неуютно в этом мире без Человека.
Этой осенью никто не ухаживал за садом, никто не декламировал наши любимые стихи Ки-но Цураюки:
Осенний вид не привлекает взора.
В горах
