проект, посвященный истории советской повседневности, «Намедни. Наша эра» оказал большое влияние на структуру повествования всех последующих проектов. Слоган проекта («События, люди, явления, без которых нас невозможно представить, еще труднее понять») определяет содержание нарратива: репрезентацию «событий, людей, явлений», которые должны быть (или стать) общеизвестными символами, отсылающими к категории советского. С. Ушакин так описывает подобный способ производства исторической реальности: «Образы-шторки, тематически не связанные с материалами, которые предшествуют или следуют за ними, создают особую мозаику эпохи. Партийные лидеры появляются здесь вперемежку с поп-звездами». «Мозаичность» образа прошлого позволяет по-разному воссоздавать его, комбинируя отдельные элементы.[26]
Описание советской повседневности в фильмах-компиляциях о советском распадается на набор отдельных эпизодов, из которых и должен сложиться образ советского.
Тот факт, что нарративы фильмов-компиляций о советском строятся преимущественно по модели воспроизводства набора символов, позволяет использовать для их анализа, вслед за Эми Гэри,[27] Пирсову семиотику. Такой подход подразумевает выделение трех уровней в знаке: знаконоситель, репрезентируемый объект и интерпретанта. Событийный уровень повествования в рассматриваемых передачах может быть соотнесен с набором знаконосителей, которые отсылают к репрезентируемому объекту – повседневной жизни советского человека, правильно понять которую позволяет интерпретанта – контекст, задающий рамки прочтения знака.
Из трех типов знаков («иконы», «индексы» и «символы») чаще всего в подобных передачах встречаются знаки-символы, то есть знаки, которые связаны с репрезентируемыми объектами только посредством традиции или конвенции.[28] Когда, по мнению автора нарратива, связь между знаконосителем и репрезентируемым объектом не вполне установлена, сам автор проговаривает, какой объект должен быть соотнесен со знаконосителем и как должен читаться. Но преимущественно «события, люди, явления, без которых нас невозможно представить» подаются как общеизвестные символы, не нуждающиеся в интерпретации. Поэтому описание повседневности – репрезентируемого объекта – при попытке рассмотреть его с близкой дистанции пропадает и проявляется только как общий фон при восприятии видеонарратива целиком, когда становится возможным истолкование всего набора знаков-символов с помощью интерпретанты. В качестве интерпретанты в фильмах о советской повседневности выступает собственно само советское – категория, определяющая значение репрезентируемых символов.
Мозаичный характер репрезентации советского в фильмах-компиляциях позволяет выявлять группы знаков, имеющих отношение к разным советским дискурсам репрезентации повседневности. Поэтому необходимо сначала дать краткую характеристику основным стратегиям дискурсов о сексуальности в советском обществе. Обозначив их, можно проследить, каким образом авторы современных
