зубы до скрипа.
– Симпать-тяшка, – напомнила нежить и нагло вопросила: – И что й-а за это получу?
– Пару-тройку подзатыльников. – Нашла лопоухая время для торга!
– Не прельщает. Может, один день отпуска?
Да чтоб ее! Он не ответил, зыркнул грозно, вогнал иглу в свое бедро. И уже двадцать три рассерженных Дао-дво, едва уместившиеся в пространстве пещеры, рыкнули, держась за ногу:
– Выкладывай, что знаешь!
Будущий производитель колонии бородачей, подметив увеличение численности многоликих, приободрился и взялся за обезглавливание добычи, отправляя в полет по две пластины разом. Но клоны на то и клоны – они не падали замертво, не теряли голов и продолжали со злостью коситься на свое пустое правое плечо, сжимая зубы и кулак свободной руки. Бородатый недоросль злился и вздрагивал, издавая неприятный стрекот, в то время как его родительница внимательно смотрела на настоящего метаморфа. Приподняв пластину, она словно бы держала его под прицелом. Да, в том, что мать-основательница уже сталкивалась с разведчиками и знает, как действуют их побрякушки, сомнений не возникало, впрочем, как и в том, что Гер не уйдет отсюда живым, пока кука намеренно тянет время.
– Если не отпуск, тогда золотое слово. – Лопоухая гадость уверенно выторговывала себе блага.
– Живо!
– Ладно-ладно… только ради твоего спасений-я! – взвизгнула она, когда пластина пролетела над ее головой, чтобы рассечь клона, стоящего справа. – Малыши не умеют различать настоящих сородичей от морока или отражений-я в воде, а взрослые, как й-я уже говорила, ничего не видь-дят снизу.
– Не понял. – Гер пригнулся, уходя от каменного «бумеранга», посланного уже в него, и клоны повторили движение, несказанно обрадовав недоросля. Бородач почуял азарт и приблизился, а мамаша его напряглась, подняв еще одну пластину.
Разумная тварь – это та еще тварь!
– Ну, отец На… Намины изгонь-нял молоднь-няк при помощи многочисленных зеркал, установленных в пещерах, а тем, что постарше, снизу пробивал воздушный мешок.
– Зачем? – Спасая свою голову, многоликий сделал кульбит назад, упустив момент, когда игла выскользнула наполовину и клоны стали полупрозрачными.
В этот миг Дао-дво и будущий производитель колонии высшей нежити столкнулись взглядами, а кука произнесла:
– Чтобы не успели молоднь-няк вразумить и подать остальным тревогу.
Что ж, Гер не стал уточнять, почему так, а не этак и зачем бородачей оставлять в живых, он начал действовать.
– С мелким разбираешься ты. С мамашей – я.
Выдернув из ноги клонирующую иглу, он вручил ее куке и… Многоликий хотел исчезнуть, чтобы подкрасться к самке, хотел перевоплотиться в какую-нибудь юркую пичугу, в крайнем случае в шмеля, но не успел. Упал как подкошенный от очередного огненного укола, вспоровшего грудь.
– Таррах!
– Хозь-зяин?! – завопила нежить, хлопая ушами и уворачиваясь сразу от четырех
