Свете. Таким образом, и Великобритания с ее колонистами, и Испания, чьи галеоны неоднократно подвергались нападениям пиратов, всерьез обратили свои флоты и гарнизоны прибрежных фортов против флибустьеров. Джентльмены удачи, вытесненные с Карибов, бежали на Мадагаскар, основав там пиратскую республику. Оливье Левассер, один из главарей морских разбойников, понимая, что на прокорм такой оравы головорезов средств от эпизодических набегов на купеческие суда уже не хватит, решил избрать иную тактику. По моде того времени, он предложил свои услуги сильным мира сего, направив своих эмиссаров в Европу, готовый отдать свой флот под знамена тех монархов, кто первым предоставит пиратам каперские грамоты. Но времена изменились, и теперь вручить каперские грамоты, "не потеряв лица", как это сделала в свое время британская королева по отношению к Френсису Дрейку, стало считаться дурным тоном. Лишь один человек воспринял эту идею с восторгом. То был шведский король Карл XII. Он только что прибыл в Швецию и как никто другой жаждал реванша в войне с Россией. Последние годы приносили сплошь неудачи молодому монарху, поражение под Полтавой, было лишь началом. Натравив турецкого султана, давнего врага русских, на открытую войну, Карлу так и не удалось поквитаться с Петром Первым – в 1713 году, после трех лет боевых действий, турки подписали мирный договор с Россией. А самому Карлу пришлось бежать на Родину. Уж больно резок он был в оценках действий турецкого владыки – янычары ночью напали на охрану короля, и тому пришлось спасаться от бывшего союзника бегством. Лишь по счастливый случайности ему удалось избежать смерти, отделавшись легким ранением – один из янычар отрубил шведскому королю кончик носа.
Так что прибытие пиратского флота взамен разбитому шведскому, давала бы отличный шанс Карлу отомстить. Да и Великобритания была готова поддержать Швецию. Она даже выдвинула свой флот в сторону Балтики.
Однако, брать на себя инициативу британцы не стали и выжидали удобного момента. Но, видно, удача вконец отвернулась от Карла. Начав войну против Дании – на тот момент союзника России – он через неделю был убит шальной пулей в висок. Правда, поговаривали, что пуля была не шальная, и прилетела вовсе не со стороны неприятеля, но об этом мы умолчим, ибо кормить читателя домыслами не входит в наши планы. Но главное, один из офицеров короля, датчанин по национальности, перебежал к русским, рассказав о Мадагаскарском прожекте шведского монарха. Сей момент стал ключевым для нашего повествования. Добавим лишь то, что Россия должна была укрепить свое присутствие в северных морях, сломив последние очаги сопротивления шведского флота, остатки которого еще бороздили эти воды.
Одним из способов, коими русские укрепляли свое преимущество, было постоянное маневрирование боевых кораблей вдоль основных торговых путей. Опустим же скучные подробности выхода из Ревеля одного из таких фрегатов со звучным названием "Лансдоу", и начнем наше повествование с того момента, когда он приблизился к фиордам, пядь за пядью прочесывая неприятельские берега в поисках противника. По донесениям, недалеко затонуло торговое судно, и надобно было разобраться в причинах этого несчастья.
Глава первая
Трепетавшее полотнище флага, показывало, что ветер не на шутку крепчает, и нужно быстрее управляться с протиркой кормовых фонарей. Эту работу обычно выполняли марсовые, но сегодня она перепала на долю Степке – юнге. Получив задание, он с гордостью прошел на ют, закрепил лонжу за поручень и смело, почти как бывалый матрос, свесился за корму. Дотянувшись шваброй до первого фонаря, он протер его дважды и собирался уже переходить к следующему (на корме их располагалось три), как услышал звон рынды: пробило четыре склянки. Хриплый голос боцмана раздался совсем рядом, оторвав его от работы:
– Эй, слышь, малой, время поднимать вторую вахту!
Паренек покорно спрыгнул на палубу и кинулся было бежать, совсем позабыв о лонже, которой привязал себя к поручню. Матросы дружно рассмеялись над растянувшимся на палубе юнгой. Покраснев от стыда, он отвязал от пояса веревку и побежал в кубрик. На палубу вышел Андрей. Юнга с разгона чуть не врезался в него, смущенно буркнув невнятное извинение, он поспешил по ступенькам вниз.
Андрей окинул взглядом раздувшиеся паруса. Ветер заметно окреп. Но давать команду убрать часть парусов давать было еще рано. За те полтора года, пока он ходил на «Лансдоу» мичманом, Андрей привык к тому, что сразу убирать паруса, при крепчающем ветре на военных кораблях не было принято. Ветер был переменчив. Убирали бом-брамсели и брамсели только при шквале, или при порывистом ветре. «Наверное, можно было немного подобрать шкоты. Да и то не сейчас, а если ветер еще усилится», – подумал Андрей и прошелся по палубе. Матросы, драившие ее, вежливо убрались с дороги. Андрей посмотрел вперед. Там, на ватербаке, устроился верхом на дощечке, привязанной к шпангоуту, плотник Ерема. Еще утром он обнаружил, что на гальюнной фигуре кое-где облупилась бронзовая краска, теперь, вооружившись кистью и ведерком с краской, тщательно обновлял фигуру морской богини, закрашивая образовавшиеся проплешины. Считалось, что скульптура
