справиться с человеческой плотью. К полуночи он сумел выбрался наружу. Скудные капли дождя показались ему слаще всех лакомств, они опьянили его и придали сил, смыли с лица пот, кровь, нечистоты и слезы – последние слезы в его жизни. Задыхаясь от радости освобождения, сжимая руками окровавленный солдатский штык, он еще не знал, что никогда больше в жизни не сможет заплакать.
Полковник Пестель
Император Наполеон
Часть первая
Дети войны
1
Эта необыкновенная дружба началась в тот день, когда мсье Дюмурье, бывший революционный генерал, а ныне – эмигрант, прибыл на обед к русскому посланнику в Гамбурге Ивану-Матвеевичу Муравьеву-Апостолу, для того, чтобы узнать – будет ли к нему благосклонен император Павел?
Обед подходил к концу. Мсье Дюмурье отдал дань роскошному столу посланника и наговорил витиеватых комплиментов его прелестной супруге. Когда гость встал из-за стола, чтобы перейти в гостиную, где мужчин ждали трубки, портвейн и серьезная беседа, в комнату привели пятилетнего Матвея – старшего сына Ивана Матвеевича. Дюмурье решил, приличия ради приласкать мальчика. Но когда он протянул холеную руку к кудрям Матюши, тот отшатнулся:
– Не трогайте меня, сударь, я вас ненавижу! – воскликнул мальчик по-французски.
– За что же, дитя мое? – с искренним недоумением спросил мсье Дюмурье.
– Вы предали своего короля… и свое отечество… – пробормотал Матюша, с ужасом заметив, как исказилось лицо папеньки. В следующее мгновение он почувствовал, как тонкие, сильные пальцы ухватили его за ухо. Отец поволок его прочь из комнаты.
– Я прикажу тебя выпороть, мерзавец, дрянь! – шипел отец, выкручивая ухо Матвея, – ты у меня узнаешь, что такое розга!
– Жан, ради Бога… – попыталась вмешаться мать.
– Это все плоды вашего воспитания! – не сдержавшись, закричал отец, – вы слишком откровенны с ними, они знают то, что детям знать не положено!
– Но, мой друг…
– Вернись в гостиную, Аннет, – произнес отец по-русски, – Не стоит оставлять гостя одного.
Как только мать – очень нарядная, красивая и добрая – скрылась за дверью, Иван Матвеевич, не стесняясь, дал полную волю своему гневу. Он влепил первенцу такой подзатыльник, что тот отлетел к стене. Посланник подскочил к рыдающему сыну и отвесил ему пару оплеух. Матвей уже не плакал – он задыхался, втягивая в себя воздух неровными короткими вздохами, закрыл лицо руками, чтобы не видеть искаженного гневом лица папеньки.
Схватив сына за ухо, Иван Матвеевич затолкал его в детскую, захлопнул дверь, и, поправив перед зеркалом сбившийся галстух, вернулся в гостиную, чтобы загладить неловкость.
В детской Матюша сел на пол и завыл… Нянька бросилась за водой. Старшая сестра продолжала играть: она была обижена
