и в одном поколении с нашими родными и близкими. Также переживали нужду и голод, трудились со всей страной, жили её тревогами и надеждами…
Это было совсем недавно, в двадцатом веке.
Они носили одинаковые с нашими имена и фамилии, и, как и все в то время, несли свой крест…
Они стали святыми в отличие от миллионов других, хотя ничем не выделялись внешне.
Стоит повнимательнее всмотреться в их жизнь, чтобы увидеть их святость. Тем более, что они сейчас молятся у престола Божия о спасении наших душ.
«Иди в Оптину»
Он родился и вырос в деревне Касимовка, что в Орловской губернии Елецкого уезда: в крестьянской семье и крестьянской избе у честных родителей. Отец – Дмитрий Абрамович, мать – Фёкла Архиповна. Да двое старших братьев – Алексей и Пётр.
Появился на свет двадцать восьмого февраля 1868 года, и до самого пострига своего в монахи носил имя Герасим Дмитриевич Лавров.
Бегал в сельскую школу, окончил три класса. Шустрый на всякое дело и слово. Любил плотничать, мастерить что-нибудь…
Впереди его ждали: много дорог, встреча с преподобным Амвросием, дружба с блаженным Никифорушкой, кельи и тюремные нары, тысяча духовных детей, домик недалеко от Лавры, «Чёрный холм» и фаворский свет, «День ангелов Божиих»…
Отец с матерью, сами с ранних лет воспитанные в православной вере, растили такими же и сыновей.
Мать, Фёкла Архиповна, приучила их к молитве, чтобы было на чём строить жизнь. Юной девушкой она просилась отпустить её в монастырь, но пришлось повиноваться родителям и выйти замуж.
– Может, Бог даст, и кто-то из вас станет монахом, – делилась она с детьми своей мечтой.
– Ага, ишь ты какая! – отвечал за всех младший Герасим. – Сама не пошла, а нас в монастырь хочешь.
– Да я от тебя и не жду. Из такого озорника какой монах?
Вся семья ходила в церковь. По Великим постам ездили на богомолье в московские монастыри, в Свято-Троицкую Лавру. Там, однажды молясь у святых мощей преподобного Сергия о своей судьбе, Герасим услышал в себе вещее слово: «Иди в Оптину». Слово запало в душу мальчика, но до поры он никому не открывал его.
С того дня он не мог не думать об Оптиной Пустыни, упрашивал родителей съездить туда. И желанье его исполнилось.
Одиннадцатилетний Герасим с волненьем вступил на землю святой обители. Все богомольцы первым делом направились к старцу Амвросию. Пошла вместе с сыном и Фёкла. Когда дошла до них очередь, старец, увидев в отроке будущего святого подвижника, обнял его за голову, поцеловал и благословил.
Всю обратную дорогу мать не знала, что и думать об этом. Молчал и юный Герасим, перебирая в себе самые памятные впечатления об Оптиной, и не ведал о том, что и как станется, а всё же чуял, что неспроста случилось такое с ним…
Преподобный Амвросий (Гренков), старец Оптиной Пустыни
Вернувшись в родную деревню, занялся он привычной крестьянской работой, помогая с братьями отцу вести хозяйство.
Но встреча со старцем Амвросием не забывалась.
День за днём, год за годом созревало в нём желание монашеской жизни.
Всё когда-то засевается и прорастает, и растёт незаметно, как трава в поле, ан, глядь, уже и по пояс – цветёт и глаз радует…
Прошло десять лет, и пришёл час собираться в дорогу. Душа Герасима рвалась из житейского мира в неотмирную тишину монастырской молитвы.
Уже не было в живых отца, и мать со слезами прощалась с сыном. Вынесла образ Владимирской Божией Матери и благословила своё дитя.
Этот образ Богородицы пройдёт с ним по жизни, он будет прибегать к Её помощи до последних дней, горячо почитая Владимирскую всем сердцем.
Не остынет и сыновняя любовь к Фёкле Архиповне и преклонение перед материнским благословением, к чему он не устанет призывать духовных чад своих.
Была макушка лета, ещё не отзвенел косами сенокос. Двадцатидвухлетний Герасим, положив земной поклон родительскому порогу, пустился в путь. Решил идти в Оптину через Москву – так вернее и безопаснее всего. Отмахав пятнадцать вёрст по лесам и буграм, остановился в деревушке у родственников. Так и шёл от знакомых к знакомым, было где отдохнуть да выспаться.
Но не так-то легко пришлось, когда попал на большой московский тракт. В придорожных селеньях не всегда удавалось найти уголок, больно много народу тянулось в первопрестольный град…
Достиг Москвы Герасим через две недели. На ночлег приютил его на Даниловском рынке давний отцовский приятель,
