с Крилем плещутся в волнах. Криль учит мальчика плавать, не так, по-собачьи барахтаться, как мальчик делает, а по-настоящему плавать, вот так, руками, руками махать, ногами, ногами махать, нырять на глубину, где ракушки, а в ракушках жемчужины…
А на улице лето, жаркое лето, знойное лето, солнце вон как палит…
Кто-то окликает мальчика по имени.
– Не узнал, что ли?
Мальчик не узнаёт, чего это он здорового дядьку узнавать должен. У дядьки жена в тонюсеньком бикини, две дочки, девчушка маленькая к Крилю ручонки тянет, хоцу-хоцу-хоцу, и мама девчушку одёргивает, не надо, он грязный…
Здоровый дядька одергивает жену, кивает мальчику:
– Он у тебя ничего, вменяемый?
Мальчик кивает. Дядька разрешает дочке поиграть с Крилем, можно-только-осторожно, девчушка тянет к Крилю пухлую ручонку…
Дядька качает головой. Неодобрительно.
– Эх ты, я те списывать давал, а ты не узнаёшь…
А уже август.
Скоро июнь.
А Мишка Кочакин в Антарктиде был.
И в Гонолулу был, чёрт его пойми, где это, но был.
А у Вики Сорокиной самолёт.
Настоящий.
Всамделишный.
Свой.
Вика Сорокина вице-президент чего-то там по продаже чего-то там, вот у неё и самолёт.
Настоящий.
Вчера Вася Титушкин приходил, нет, нет, сын Васи Титушкина.
С Крилем играл.
Мальчик набрасывается на Криля:
– Ненавижу тебя! Ненавижу, ненавижу, ненавижу! Это ты всё, ты!
Криль пожимает тощими плечами:
– Ты сам этого хотел.
Мальчик плачет.
Такой большой мальчик, а плачет.
Убегает от Криля.
Бродит по пустынному пляжу, пинает камушки.
Шумит бескрайнее море.
Солнце палит.
Мальчику скучно.
Мальчик снова идёт к Крилю, а Криль чего придумал, вытащил со дна морского сундук, а там сокровища…
Мальчик девочку видел.
То есть, не девочку уже, ей уже шестьдесят лет, считай жизнь прожи… тьфу, какое там, жизнь прожита, люди и до девяноста живут, шестьдесят, считай, самый расцвет…
И девочка мальчика видела.
То есть не девочка уже, а… ну да.
– Слушаю вас.
Врач смотрит на женщину, немолодая, в подтяжках вся, волосы крашеные-перекрашенные. Сейчас начнётся, а муж к молодой ушёл, а сын школу забросил, или нет, у сына, наверное, уже свои сыновья есть, а матери сын не звонит и с внуками видеться не дает… а муж в прошлом году умер, не иначе…
– Понимаете… я мальчика видела.
Врач кивает. Не иначе как плохое что-то этот мальчик делал, слова нехорошие писал или на крыльце курил… Сейчас начнется, вот в наши-то времена…
– То есть, он не мальчик уже… но мальчик. Мы с ним в школе учились… а он всё ещё мальчик…
– Не работает?
