полчаса назад.
Снова открываю тетрадь.
Читаю.
Спрашиваю:
– А это что? Замкнутая числовая прям…
Уже готовлюсь услышать – не помню.
– А-а-а, это числовая прямая… только никакая она не прямая.
– Кривая?
– Да нет… Вы знаете, что вселенная бесконечна?
– М-м-м… что-то слышал.
– Раньше считали, что она бесконечна. Во все стороны. А теперь мы знаем, что вселенная замкнута сама на себя. И если очень долго двигаться по вселенной вперед, окажешься в той же точке…
Хочу сказать, что я этого не знал. Не говорю.
– Ну и вот… я понял… что числовой ряд тоже не бесконечный. Вот скажи мне, какое самое большое число?
– Миллиард.
– А если подумать?
– Не знаю. Триллион какой-нибудь… квинтиллион… не знаю я. А можно в Инете посмотрю?
– А не нужно. Потому что числовая прямая… замыкается на саму себя. Понимаешь? Я тебе скажу, какое самое большое число. Центилион. Единица и шестьсот нулей. А за центилионом следует…
– Центилион один.
– Нет. Минус центилион. Потому что числовая прямая замыкается в кольцо. Сама на себя.
Вежливо киваю.
Старик прихлебывает кофе, испытующе смотрит на меня:
– Похоже на бред сумасшедшего, верно?
– Ну что вы, что вы… я вам верю… числовая прямая замыкается сама на себя… время замыкается само на себя… и события, которые уже были… повторяются…
– Ну, вот видите, вы уже понимать что-то начали…
У меня нет сил сказать, что даже не начинал понимать.
– Парень, ты вот чего в тетради посмотри… там должно быть… измерение минус один… видел?
Листаю тетрадь. До конца. Было же, было же, было…
– А вот. Измерение минус один, минус три…
Старик хмурится.
– Значит, это мне не приснилось.
– Что не приснилось?
– Это… что число измерений может быть не только положительным… но и отрицательным. Что вы на меня так смотрите?
– Мне кажется… ерунда полная. Отрицательное число измерений… звучит как… отрицательное число яблок… или камней… или людей…
– Не верите? А, тем не менее, все так и есть… минус одномерный мир… минус двумерный…
Киваю. Здесь я уже чему угодно готов поверить. После всего, что случилось.
Что-то рушится там, внизу, понимаю, что упали нижние этажи. Дом стоит – как стоят сотни других домов, у которых остался только верх, плавающий в тумане.
Туман подступает.
Не выдерживаю.
– Послушайте, если вы в прошлой жизни нас спасли, так в этой-то что вам мешает?
Старик отчаянно сжимает виски.
– Не помню я ничего… не помню…
Снова грохот там, снаружи.
Туман
