ица английского языка. Но когда Саша уехал учиться в Иваново, то почувствовал себя словно брошенным подростком, полувзрослым-полуребёнком. Там он и уцепился за вино, как за соломинку, – оно помогало забыть об одиночестве. И друзья такие завелись, которые сами пили и его пристрастили. В пору его учёбы в Ивановском музыкальном училище я и познакомилась с Сашей. Диплома он так и не получил – три месяца оставалось до диплома. Хотел закончить училище, но на дворе были тяжёлые девяностые годы, большинству студентов приходилось подрабатывать. А у нас должен был появиться на свет ребёнок. Вот работа и затянула, остался Саша без диплома. Хотя он музыкант от Бога: играет на фортепиано, гитаре, аккордеоне, балалайке, контрабасе.
Сама я из цирковой семьи. Родители работали в цирке, мы исколесили всю страну: гастроли, выступления, зал рукоплещет, постоянно приглашают на телевидение. Когда-то я всем этим очень гордилась. Теперь, конечно, совсем по-другому к этому отношусь… Отец учил меня акробатике, эквилибристике, говорил: «Это будет твой хлеб». Как в воду глядел. Когда мы с Сашей поженились в 1995-м, то из «города невест, из ситцевого края» переехали в наше Смоленское, на берег Волги. Здесь Саша родился, здесь жили его родители. Работы режиссёра для меня не нашлось, и я стала вести цирковой кружок в Доме культуры. Вскоре родилась дочка. В первое время было более-менее терпимо, а потом мужа стало затягивать в омут. И работа у него «подходящая» оказалась – тоже в Доме культуры. Где музыка, там и Саша. Ни один юбилей, ни одна свадьба в Смоленском не проходили без него. Его везде приглашали – если не играть, то поработать диск-жокеем (ди-джеем): он и со звуковой аппаратурой хорошо справлялся. Из-за расположенности к выпивке его легко затягивали во все эти праздничные гулянья с продолжением. Он стал играть по ресторанам, на танцах. И покатился…
Жалко мне было его, а поделать ничего не могла.
Мы долго терпели – десять лет. Терпели-терпели, пока мужа не выгнали с работы за пьянку. Опять проблема: работы в нашем рабочем посёлке не найти. Чтобы стаж не прервался, ему надо было срочно куда-то устраиваться. А кому такой работник нужен? Я узнала, что нужен человек в морг. Какой-то знакомый Саши то ли в шутку, то ли всерьёз сказал: мол, иду в морг работать. Я сразу подумала: вот хорошая работа для моего мужа, он же всегда увлекался медициной. Ещё студентом музучилища он мог правильно разделать свинью, аккуратненько, как знаток, а ведь это дело сложное. Его даже Хирургом прозвали. На следующий же день я пошла в морг и попросила взять на работу моего мужа. Первый вопрос был, пьющий ли он. Я ответила, что, мол, как все… Его взяли. И оказалось, что начальник морга ещё сильнее пьющий, чем мой Саша: работа такая – все «благодарят». Даже ещё больше, чем в ДК. Получилось, что я сама устроила мужа на работу, которая окончательно его добила. Деньги, правда, у него стали водиться. Но все они в основном уходили на водку. Жили мы тяжело. И наконец даже сам пьющий начальник пригрозил уволить Сашу, если он не перестанет пьянствовать. Чего мы только не перепробовали: все новые средства от алкоголизма, какие-то лекарства, лишь до кодирования дело не дошло.
Тогда мы оба были ещё неверующими. К вере я пришла от отчаяния…
Однажды увидела объявление о наборе детей и взрослых в воскресную школу, которую, как оказалось, организовал тогдашний настоятель нашей церкви отец Валентин. Подумала: пойду-ка я узнаю про эту школу. Дочку туда отдам. Ничего худого, а только хорошее увидела в этом деле.
И сама я тоже стала ходить на занятия в эту воскресную школу, потому что вдруг поняла: в первую очередь мне самой нужен Бог, только в Нём моё спасение от семейного горя. Через некоторое время я, конечно, пожаловалась батюшке на горькую свою долю, спросила, как мне жить с таким супругом, что нас ждёт. Ведь многие друзья мужа практически на наших глазах уже умерли от пьянок, ещё молодые были; Саше самому приходилось вскрывать их в морге. И растившую его мать, которая от горя умерла раньше срока. Всё идёт к тому, думала я, что вскоре и ему туда же ляжет дорога. Без водки Саша уже ни дня не мог прожить. Никаких сил терпеть такую жизнь у меня больше не было, помощи тоже не от кого ждать.
Батюшка на все мои жалобы ответил словами из Евангелия: То, что невозможно человеку, возможно Богу[1]. Он, конечно, и посочувствовал мне, но научил: «Чтобы помочь мужу, нужно начать с себя. Больше ты ничем не сможешь ему помочь. Ты же крещёная? Вот и начни делать то, что положено христианину: исповедоваться, причащаться, исправляться в соответствии с заповедями Божьими. А уж потом видно будет, как твоему мужу дальше помогать». Духовный совет дал батюшка. В миру обычно только пьяницу хотят исправить, всегда его виноватым считают: и муж он плохой, и деньги пропивает, и такой-сякой, разэтакий, хоть когда-то и был самый лучший. Куда только любовь девается? Ведь надо первым делом не за мужа браться, а за себя. Чтобы спасти кого-то, нужно сначала самой вылезти из грязи.
Мне кажется, Господь послал нам испытание, чтобы нам обоим спастись. Была бы я счастлива в семейной жизни, скорее всего, не дошла бы до храма и батюшки.
Я сразу ему поверила. Начался год моего исправления.
См.: Мф. 19:26.
