ответила:
– А разве все должно быть почему-то? Захотела – вот и сделала, – веселым тоном прозвучал ее голос.
Я пожала плечами и, глядя на палящее солнце, поняла, что иногда для того, чтобы сделать что-либо для другого человека, не нужно находить причины и особые обстоятельства, можно просто позаботиться о человеке, не ожидая взамен выгоды или похвалы, просто сделать это.
Глава II
С тех пор прошло несколько лет, а я до сих пор помню тот день как вчерашний. Словно для него есть отдельный уголок с воспоминаниями, спрятанный в моем сердце, где хранится все самое дорогое неизмеримой ценности.
Ребенком я полагала, что в мире, в этой огромной вселенной, наделенной такой мощью, наверняка найдется волшебный порошок, с помощью которого люди будут забывать все плохое, что было в их жизни. Тех, кто был связан с неприятными моментами. Мне казалось, что так будет лучше, правильнее… но я ошибалась. Мы те, кто мы есть сегодня, и такими нас сделала жизнь. Да, порой кажется, что она живет нами и у нее есть тонкая золотая нить, пронизывающая всех людей, с кем однажды нам придется повстречаться. Что с каждой новой мыслью, каждым словом, действием, с каждым последующим шагом на нее, с помощью едва ощутимой иглы, нанизываются люди и протягиваются на нужную точку нашего жизненного пути. Обстоятельства, разветвленные на несколько измерений, в зависимости от нашего выбора. Узлы, которые завязываются там, где нам следовало бы остановиться, задуматься. Но теперь я понимаю, что весьма бы расстроилась, если бы кто-то отнял мою память. Те ситуации, что сделали меня сильнее, отважнее, добрее, и даже то, что вынуждало меня чувствовать ненависть, упиваться горечью, злостью и болезненным страданием. Ведь если бы я не знала о существовании вторых, то вряд ли бы так сильно ценила первые.
Я взяла шлем с верхней полки, закинула сумку на плечо и, отвечая на ее недавно поставленный вопрос, тепло ухмыльнулась, заправляя волосы за ухо.
– Разве горный ручей монотонный?
– Во всяком случае, ему не сравниться с нашей жизнью, – скорбно протянула она, отодвигая ногой сбившуюся перед проходом обувь.
Мы жили на двенадцатом этаже одной из высоток, что были построены относительно недавно. С восходом коридор наполнялся солнечным светом, который озарял переливающиеся салатовые узоры, что рисовала Сара на стенах. В эти моменты создавалось особенно сказочное впечатление. Нам казалось, что мы живем там, где есть хотя бы чуточка волшебства, но стоило нам выйти из квартиры, как мы сразу ощущали пустоту, которую нельзя заполнить расписными стенами. Мы никогда и никогда не приглашали к себе в дом, а если и случались подобное, то все сводилось к тому, что кто-то обязательно вызывал такси и возвращался туда, откуда пришел. Мы очень ценили наше пространство, уют и уединение, словно эта квартира была единственным местом, где не говорили о новостях, происшествиях, где не обсуждали политику и не смешивали свою жизнь с нашей. Каждый раз, возвращаясь домой, мы поднимались по лестнице, вместе или порознь, и считали ступени, делая вдох на четыре счета и такой же выдох. Мы никогда не поднимались на лифте: использовали его
