астенные часы. И тотчас же переводит взгляд на раздвигающиеся двери за контролем безопасности. Еще одна семья – орущие, упирающиеся детишки и невыспавшиеся родители. Явно собираются в Диснейленд, проходят в зал отправления.
Последние полчаса ее сердце тревожно колотится и от волнения противно сосет под ложечкой.
– Он придет. Он обязательно придет. Он обязательно сможет, – едва слышно бормочет она.
– Поезд номер 9051 на Париж отходит от второй платформы через десять минут. Пройдите на платформу, пожалуйста. Не забывайте ваш багаж.
Она нервно жует губу, затем отправляет ему новую эсэмэску, пятую по счету.
Ты где? Поезд уже отходит!
Она отправила ему две эсэмэски, когда вышла из дому, – проверить, что ничего не изменилось и они действительно встречаются на вокзале. Когда он не ответил, она объяснила это тем, что сейчас едет в метро. Или он едет в метро. Тогда она послала третью эсэмэску, затем – четвертую. И вот после пятой эсэмэски телефон у нее в руке начинает вибрировать.
Прости, детка. Застрял на работе. Никак не успеваю.
Словно они всего-навсего сговорились по-быстрому пропустить вечером по стаканчику. Она смотрит на экран и не может поверить своим глазам.
Не успеваешь на этот поезд? Мне подождать?
И через пару секунд получает ответ.
Нет, поезжай одна. Попробую успеть на более поздний поезд.
Она слишком потрясена, чтобы сердиться. Она стоит столбом посреди толпы торопливо натягивающих куртки людей и выстукивает ответ:
Но где мы встретимся?
Он не отвечает. Застрял на работе. Магазин экипировки для серфинга и дайвинга. На дворе ноябрь. Из‑за каких неотложных дел, спрашивается, он мог застрять?
Она смотрит по сторонам, словно надеясь, что все это розыгрыш. Словно он прямо сейчас ворвется в зал ожидания и со своей обычной широкой улыбкой скажет, будто просто решил ее подразнить (он любит, и даже слишком, ее дразнить). А затем возьмет ее за руку, поцелует в щеку обветренными губами и скажет что-то вроде: «Надеюсь, ты не подумала, будто я могу такое пропустить, а? Твою первую поездку в Париж?»
Но стеклянные двери остаются закрытыми.
– Мадам? Вам надо пройти на платформу. – Кондуктор поезда «Евростар» тянется за ее билетом.
Она колеблется еще долю секунды – придет не придет? – и вот она уже в толпе, ее чемоданчик катится за ней. Она останавливается и набирает:
Тогда жди меня в отеле.
Она спускается по эскалатору, а гигантский поезд тем временем с ревом подъезжает к платформе.
– Что значит, ты не едешь? Мы ведь еще сто лет назад это запланировали.
Ежегодная поездка их девичьей компании в Брайтон. Они – это Нелл, Магда, Триш и Сью – уже шесть лет каждый год отправляются туда в первый уик-энд ноября или набившись в старый внедорожник Сью, или на служебной машине Магды. Они исчезали, отрываясь от повседневности, на двое суток, в течение которых безудержно пили, зависали с парнями, приехавшими на мальчишник, мучились похмельем за завтраком в задрипанном отеле под названием «Брайтон лодж».
Их ежегодным поездкам не помешали появление двух малышей, один развод и даже опоясывающий лишай (тогда они ограничились тем, что устроили вечеринку в номере Магды). И не было такого случая, чтобы они кого-нибудь недосчитались.
– Ну, Пит предложил мне поехать в Париж.
– Пит везет тебя в Париж? – Магда вытаращилась на нее так, будто она заявила, что учит русский язык. – Пит?
– Говорит, ему не верится, что я там никогда не была.
– Я однажды ездила в Париж, со школьной группой. Я потерялась в Лувре, и кто-то спустил мою кроссовку в унитаз в молодежном хостеле, – сообщила Триш.
– А я обжималась с французским парнишкой, потому что он был похож на того чувака, что встречался с Холли Берри.
– Так это тот Пит, который Пит-волосатик? Твой Пит? Не в обиду будь сказано, но, по-моему, он типа…
– Лузер, – услужливо подсказала Сью.
– Хрен моржовый.
– Засранец.
– Выходит, мы все трое ошиблись. Выходит, он крутыш, который берет Нелл на отвязные уик-энды в Париж. Что, конечно… ну, в общем, вы поняли. Здорово. Я только надеюсь, что тот уик-энд не совпадет с нашим уик-эндом.
– Ну, так как мы
