всасывая в себя пенящуюся белую жидкость.
– Понимаете, Маргарита Сергеевна эти конюшни, эти денники самая настоящая коммунальная квартира, если не сказать точнее – террариум. Рядом конкурирующие лошади стоят. И хозяева их все люди известные, можно сказать публичные, раскланиваются при встрече, но гадость друг другу организовать, так это раз плюнуть. Мне на ипподроме столько подобных случаев рассказали.
– Тая, – перебила её Крулевская, – не трать время, я уже в курсе. Ты лучше скажи, мог кто-то посторонний в денник, арендуемый Ройсманом войти и Ивана убить?
– Полностью исключить такое нельзя, – потупившись ответила Таисия. Там ведь все конюхи и жокеи друг друга хорошо знают, зачастую даже дружат, конечно, за пределами ипподрома. Сегодня ты на одного босса работаешь, а завтра может случиться так, что и на его прямого конкурента.
– Понятно, – снова прервала девушку Марго, – конкретных фамилий возможных подозреваемых у тебя нет. С кем именно дружил и с кем враждовал Иван Кравец, ты на настоящий момент не установила. Плохо. Но, тем не менее, сильно из-за этого не расстраивайся, такое и у профессионалов случается. Такова уж специфика нашей работы. Никто не лезет к нам, чтобы душу излить, мы же не священники, к нам на исповедь не приходят. Приходится всё по крупицам собирать, вынюхивать, выспрашивать иногда сразу пруха наступает, но, как правило, бывает с точностью до наоборот. Это как золото добывать: кучу пустой руды, то есть словесной шелухи, перелапатить, чтобы искомое доказательство засверкало. Она ещё что-то хотела сказать, но к их столику уже подходил Виктор Викторович Половинкин.
Даша расправилась с коктейлем, убежала в другой конец зала, где рассматривала большие фотографии известных лошадей и жокеев, украшающие стены кафе. Она водила пальчиком по изображениям и беззвучно шевелила губами.
– Дорогие мои «сыскари», – продолжила Марго, – мне нужна подробная информация прежде всего по двум людям. Оба имели полный доступ к этому злосчастному деннику, оба насколько мне известно не имеют стопроцентного алиби и не имеют серьёзных мотивов. Или имеют, но мы о них не знаем. И самое главное, мой прокурорский нюх подсказывает, что рядом с этими людьми весьма вероятно крутится наш неуловимый Директор. Поэтому повторяю уже в который раз: будьте предельно осторожны. Это в первую очередь касается тебя, Таисия. Без Викторовича никаких резких телодвижений, тебе понятно?
***
Директор не мигая смотрел на Тыртычного. Тот стоял как сомнамбула, медленно перемещая вес своего тела с пятки на носок.
– Бери листок бумаги, пиши, – произнёс директор, – делая упор на шипящие звуки.
– Кравеца убил я. Он мне занял много денег, я проиграл их в тотализаторе, отдать не смог. Поэтому убил. Каюсь. Прощайте.
Написал. Положи записку в карман. А теперь ступай. Пойдёшь на самый верхний ярус ипподрома. Запомни, на самый верхний.
