Роднина отразилось недоумение:
– О чем ты?
– О твоей французской жене.
– А! – протянул он. – Я не женат. Просто женщина попала в сложное положение, а я ей помог. Видно, какие-то слухи и поползли.
Я не поверила своим ушам!
– Но когда мы сплетничали возле мангала, Фомин сказал, что она развелась?
– Это ее дело, я тут не причем. Видно, мужа разлюбила, поэтому и развелась. Хотя, если честно, еще вчера я готов был на ней жениться.
– А сегодня?
– А сегодня нет.
– Из-за меня? – робко спросила я.
– Не увлекайся, – одернул Роднин. – Не из-за тебя, и не ради тебя, а благодаря тебе. Просто понял вдруг, что свобода – не меньшая ценность, чем жизнь, и не стоит ею разбрасываться.
И, помолчав, процедил сквозь зубы:
– А твое сердце, насколько я понял, занято?
Если бы речь шла о другом мужчине, я бы не потерпела такого тона. Но в словах Роднина сквозила горечь, и это было странно.
В дверь громко постучали, и раздался голос Фомина:
– Олег, открой, поговорить надо!
– Я сплю, – спокойно отозвался Роднин.
– Но я сегодня уезжаю! Или ты не один?
– В котором часу уезжаешь?
– Наверное, после шестнадцати.
– Тогда успеем пообщаться, я сам к тебе зайду.
– Или ты все-таки не один? – не унимался Фомин.
Олег усмехнулся и покачал головой:
– Игорь, я сплю, потом поговорим!
Еще пару минут Фомин бился в дверь, как раненый голубь, потом затих.
– Ну, что решила? Остаешься? – обратился ко мне Роднин. – Хотя понимаю: изменить жениху перед самой свадьбой…
– По-моему, произошла ошибка, – сухо сказала я. – Тебе следовало пригласить на шампанское поборницу нравственности, если эта категория вообще употребляет спиртные напитки. С нею бы мог всю ночь вести душеспасительные беседы! Ты ведь на самом деле этого хотел? И у тебя совесть осталась бы чистой: легче всего хранить женскую честь, когда на нее никто не покушается. А при подобном раскладе вряд ли у кого-то из представителей твоего пола возникли бы греховные побуждения!
Олег засмеялся:
– Спасибо, конечно, за совет, но я слишком испорчен для этого, мне от женщины другое нужно.
– Тогда изначально определись в своих целях, а то напоминаешь мужика, который вечером снимает девицу, а утром объясняет, как она плохо поступила. Кстати, если мне захочется покаяться или исповедаться, я обращусь к священнику, а не к тебе.
– Здорово ты меня! – покрутил головой Олег. – Ну, что ж, поделом, нечего лезть в чужую жизнь, да еще настолько бесцеремонно. Прости, не хотел обидеть.
Он докурил сигарету и предложил:
– Давай сделаем так: ты идешь в душ, а я на добычу пищи, потом варим кофе и завтракаем.
И,
