тоже удалось создать универсальный ключ, но тот, к сожалению, подходил не стопроцентно. И тогда я вынужден был на «чужое заклятие» «накладывать» свое, более сильное. Зная восточные языки, результаты последних исследований и древние техники, я составлял для этого уникальнейшие программы.
– Ты их перепрограммировал?
– Не совсем. Скорее, применял новую программу, код от которой знал только я. Ведь к одному человеку можно подселить сразу несколько личностей! Это небезопасно для психики пациентов, но другого выхода не было, иначе они продолжали бы выполнять прежнюю программу. Кстати, программированием людей наши спецслужбы успешно занимались еще в 30-х годах.
И я вдруг подумала, что сталинские судебные процессы точно не обошлись без применения пси-технологий.
– И эти ребята использовались уже нашими против боевиков? – спросил напряженно внимавший Шурик.
Олег кивнул:
– А перепрограммировал я только ту часть пленных, к которым подходил мой ключ: заменял прежнюю «подселенную» личность новой. И они тоже выполняли наши задания. Но с некоторых просто снимал «заклятие»: дальнейшее манипулирование их подсознанием было недопустимо. А я, как-никак, врач, хоть и работал на спецслужбы.
– И где сейчас эти парни? – тихо спросила я.
Олег лишь пожал плечами.
– Ты хочешь сказать, что часть пленных ты практически спас, освободив их от действия прежней программы?
Олег снова кивнул.
– Но где-то бродит целая армия потенциальных убийц и террористов, которых ты создал? И они готовы выполнить любую твою команду? И сразу забыть об этом?
Олег подошел к окну и, глядя куда-то в темное небо, закурил новую сигарету.
Мы молчали. Потом Димка спросил:
– А наши этот код знают? Или как там у вас это называется? В общем, кто-то еще, кроме тебя, может отдавать этим людям приказы?
Роднин отрицательно покачал головой.
– То есть, за тобой, а, вернее, за ключом от твоей программы охотятся не только бывшие боевики, но и наши спецслужбы? А где он?
Олег дотронулся пальцем до седого виска. И мне стало страшно. А он обернулся и твердо сказал:
– Да, то, что известно мне, нужно обеим сторонам. Плюс разведкам других стран. Вы только представьте: управлять, словно роботами, большим количеством людей, которые даже не подозревают об этом! А я знаю всех в лицо и по именам. Поэтому меня и расстреляли в Чечне: были уверены, что ничего не добьются, но не хотели, чтобы моими знаниями кто-то воспользовался. Я этих арабов могу понять.
– Олег, – тихо спросила я, – ты и себя запрограммировал, чтобы не выдать код? Это реально? Не случайно ж ты обронил фразу, что заставить работать тебя на кого-то против твоей воли невозможно?
Роднин посмотрел мне в глаза и ничего не ответил.
Димка присвистнул: исключая
