было сделать кое-какие выводы (скажем, о преимуществах оборонительной стратегии). Наконец, даже весной 41-го ещё не поздно было задать себе простейший вопрос: а что, если… что, если загнанный в угол противник опередит нас? Ведь очень трудно скрыть от него свои грандиозные наступательные приготовления, а значит, он знает, что терять ему нечего… Зацитированные до невозможности слова Черчилля, что Сталин уничтожал одного своего врага другим своим врагом, следовало бы дополнить тем, что Сталин создавал себе врагов сам. С завидным терпением он выращивал Франкенштейна, который в конце концов бросился на своего создателя. Одним словом, если посмотреть с этой точки зрения на планирование величайшей в истории наступательной операции по захвату Европы летом 1941 года (разумеется, Бушковы-Мухины будут утверждать, что невиданная концентрация войск, вооружений, боеприпасов и военного снаряжения вдоль западных границ не есть подготовка к наступлению, и даже какие-нибудь фактики приведут противоречащие, но об этом после), то можно невооружённым взглядом разглядеть величайший авантюризм сталинских деяний, ставящий на кон результаты усилий всего народа на протяжении двух десятилетий. Что и подтвердилось 22 июня и в ближайшие за этой датой дни. Ну, никак нельзя назвать подобную политику гениальной. Тем более нельзя назвать её национально ориентированной, ведущей (пусть через жертвы) к процветанию и благоденствию России. И в первую очередь потому, что в случае маловероятного успеха высока вероятность смещения политического центра в Западную Европу с оставлением России (по выражению Виктора Суворова) на почётной роли отсталой колыбели мировой революции. Здесь коммунисты смыкаются с западниками. Российские социал-демократы и выросшие из них большевики были последователями западнической политической традиции, с её подсознательным стремлением в Европу, прочь из варварской России, с желанием вершить глобальную политику на Елисейских полях.
Была ли альтернатива столь радикальным средствам? Да, более того, отдельные её составляющие были реализованы в двадцатых и тридцатых годах, или радикальная политика содержала в себе фрагменты более умеренной – как кому больше нравиться. Сейчас мы изложим в общем основные положения альтернативной политики, чтобы в дальнейшем рассмотреть каждое из них более подробно.
Итак, в области военной – отказ от наступательной стратегии, принятие на вооружение концепции активной обороны, поддержанной локальными наступательными операциями и действиями стратегических военно-воздушных сил.
Во внешней политике – отказ от замыслов масштабных аннексий и создания напрямую финансируемых марионеточных режимов в других странах, ставка на раскол так называемого «капиталистического лагеря». Последнее было, в общем, блестяще проделано товарищем Сталиным в реальности, но осталось достижением, плодами которого он так и не смог
