располагавшемуся, по данным разведки, около города Тарнув.
Вся операция получила незамысловатое наименование «Мосты на Висле» («Weiselbrücken»). Однако дела с подготовкой к ней с самого начала пошли не лучшим образом. Так, днем 134 четырехмоторных бомбардировщика В-17 из 3-й авиадивизии 8-й воздушной армии США совершили налет на Пархим, сбросив свыше 370 тонн фугасных и зажигательных бомб. В результате были разрушены три ангара и шесть жилых бараков, тяжелые повреждения получили множество других сооружений и мастерских. На аэродроме были уничтожены около тридцати различных самолетов, включая четыре «Мистела».
Взлетно-посадочные полосы в Пархиме покрылись воронками, и предполагалось, что потребуется двое суток, чтобы привести их в пригодное для эксплуатации состояние. Это означало, что оставшиеся неповрежденными «Мистелы» из I./KG(J)30 не смогут подняться в воздух в назначенное время. Поэтому оберст Хелбиг принял решение – перенацелить на мост в Торне комплексы, базировавшиеся на аэродроме Ораниенбург, которые, согласно первоначальному плану, должны были лететь к Тарнуву.
Однако некоторые пилоты из I./KG(J)30 вечером того же дня все же поднялись в воздух. Они на автотранспорте перебрались на заводской аэродром фирмы «Юнкерс», располагавшийся в Маринее, северо-западном пригороде Ростока, на котором находились несколько «Мистелов». Поскольку комплексы уже успевали подготовить к ударам по мостам на Висле, пилоты получили приказ атаковать советские переправы через Одер в районе поселка Грайфенхаген (ныне Грыфино, Польша), на восточном берегу реки, в 20 км южнее Штеттина.
Среди них был обер-фенрих Георг Гуче, который потом вспоминал:
«Нас направили в Росток-Маринее с приказом вылететь оттуда и нанести удар по мостам около Грайфенхагена. Там действительно было два моста – один обычный мост и один понтонный мост почти на уровне воды, которые оба использовались Советами. На сей раз туман был настолько плотным, что во время первого захода я смог лишь разглядеть мост и, таким образом, выполнил второй заход и сбросил свою нагрузку более или менее наудачу.
Обратный полет вообще не составил проблем. «Рождественская елка» (посадочные огни) выключилась, как только я приземлился. Тогда случилось нечто, что можно назвать удачей пилота…
Мой самолет приземлился сначала на правое колесо, и его бросило вправо. Резко действуя рулем, я смог направить самолет на курс, параллельный взлетно-посадочной полосе, но на расстоянии приблизительно 50 метров. Когда я остановил FW-190, то почти как будто бы во сне увидел прямо перед собой некий треугольник. Внезапно передо мной появились какие-то пехотинцы, кричавшие: «Вы только что утащили с собой нашу палатку!»
Я выбрался из самолета и обнаружил, что стою на бетонном блоке – одном из составлявших оборону аэродрома. Колеса моего самолета прокатились между несколькими из таких бетонных блоков – это очень серьезное основание, чтобы праздновать «день рождения»!»
Тем
