если не ждут, с любовью приходит домой)».Cynthia Barnett
RAIN: A Natural and Cultural History
This translation published by arrangement with Crown Publishers, an imprint of the Crown Publishing Group, a division of Penguin Random House LLC
Copyright © 2014 by Cynthia Barnett
© Владимир Бойко, перевод на русский язык, 2016
© Livebook Publishing Ltd, 2016
Пролог. Истоки
На Марсе дождь был мягким и желанным. Случались там иf синие ливни. Как-то ночью на четвертой от Солнца планете выпал дождь столь чудесный, что к утру проросли тысячи деревьев, насытившие воздух кислородом.
Когда в своих «Марсианских хрониках» Рэй Брэдбери наделил Марс дождем и пригодной для жизни атмосферой, пуристы от научной фантастики ворчали: такого просто быть не может. В предыдущем столетии астрономы – и писатели, подобные Герберту Уэллсу, которые заимствовали кое-что из их трудов, стремясь придать научно-фантастическому жанру соблазнительную достоверность, – считали Марс похожим на Землю. Уж если и возможна жизнь на другой планете, полагали они, то, скорее всего, именно там. Но к середине 50-х годов XX века, когда были изданы «Марсианские хроники», оценивать шансы на это стали иначе. Ученые сочли: климат на Марсе удушающе засушлив и невероятно суров, да и слишком холоден для дождя.
Брэдбери вовсе не старался соответствовать актуальным научным воззрениям. На любой планете его гораздо больше интересовали человеческие судьбы. Он создал еще и дождливую Венеру, но вовсе не потому, что тогдашние ученые считали ее болотом галактики. Брэдбери просто любил дождь, который был, как любимый шерстяной свитер, созвучен его печали. В детстве ему нравились летние дожди Иллинойса и те, что проливались во время семейных отпусков в Висконсине. Торгуя вразнос газетами на улицах Лос-Анджелеса в подростковые годы, Брэдбери нисколько не смущался, если ближе к вечеру разражался ливень. И все восемьдесят лет его ежедневного писательского труда с клавиатуры пишущей машинки капали одна за другой дождинки, проникая во множество рассказов и в каждую книгу.
Дождь у Брэдбери мог вписываться во всякий сюжет – и благостный, и леденящий душу. Он мог рождать тоску, страсть или радость. В рассказе «Нескончаемый дождь» писатель сделал дождь полноправным героем: «Дождь продолжался – жестокий нескончаемый дождь, нудный, изнурительный дождь; ситничек, косохлест, ливень, слепящий глаза, хлюпающий в сапогах; дождь, в котором тонули все другие дожди и воспоминания о дождях»[1].
Регулярно используя дождь в качестве живой мизансцены, Брэдбери кое-что открыл. Общеизвестно: жизнь не могла бы зародиться без воды. Для жизни в нашем ее понимании нужна влажная планета с водным покровом. Многие из нас выросли с представлением о Земле как о единственном в своем роде голубом шарике, но в определенном смысле слова это точно такой же плод человеческого воображения, как и описанное в «Марсианских хрониках» теплое море на Марсе. Выяснять, как прошли на Земле первые полмиллиарда лет, ученые начали лишь в последнее время, когда из космоса стали поступать интригующие снимки, данные и образцы с Марса и Венеры, а геофизики все глубже копают, отыскивая следы, подсказывающие, какими были первоначальные условия на нашей планете. Получены убедительные доказательства того, что Земля не являлась единственным влажным и покрытым водой небесным телом в нашей Солнечной системе. Земля, Марс и Венера родились из одного скопления летящих болидов. Все три планеты могут похвастать одной и той же замечательной особенностью: на каждой из них есть вода.
Наш голубой шарик стал единственным в своем роде не потому, что у нас была вода. Все дело в том, что мы за нее держались и продолжаем это делать. Древние океаны Венеры и Марса испарились в космос, Земля же сохранила свою живительную влагу.
К счастью для нас, прогноз сулил дождь.
Земля, какой бы спокойной она в итоге ни стала, появилась на свет 4,6 миллиарда лет назад жутковатым краснолицым младенцем. На момент ее рождения Вселенная уже развивалась в течение примерно десяти миллиардов лет. Только что появилась новая звезда – Солнце. Вокруг летал, выходя на орбиту, ее послед – холодный газ и пыль, более тяжелые минералы и пылающие камни. Массивные обломки притягивались к Солнцу, где температуры вполне подходили для конденсации камней и металлов. Именно поэтому все четыре ближайших планеты, относящиеся к так называемой земной группе, состоят, по сути, из одного и того же вещества.
Первые полмиллиарда лет своего существования Земля представляла собой пекло, раскаленное примерно до 8000 градусов Цельсия, – горячее нынешнего Солнца. Эту жаркую эру – от 4,6 миллиарда до 4 миллиардов лет назад – ученые называют гадейской, от греческого слова «Гадес» – ад. Раз за разом юная Земля обрастала корой – и неизменно эту оболочку испепеляли бури огненных метеоров.
Впрочем, яростные бури оказывали и другое, как нельзя более подходящее влияние.
Перевод Льва Жданова.
