бывает разное. Языки – пожалуйста. Хоть по-немецки, хоть по-французски. Но по-еврейски мой ребенок говорить не будет никогда. Для его же пользы. И не делай вид, что не понимаешь. Тебе еврейские слова ничего не стоят. А ему могут стоить ой как. До смерти могут довести.
Мирослав промолчал. И в подобных случаях больше меня не одергивал.
Это происшествие натолкнуло меня на мысль, что пора пристроить Мишеньку в кружок по развивающему направлению.
В свободные минуты Мирослав любил играть в шашки. Играл чаще всего сам с собой. Иногда в напарники для веселья приглашал Мишеньку. Тот делал хорошие для его возраста успехи.
Я отвела мальчика в пионерский дворец в кружок шашек. Руководитель сразу отметил Мишу как подающего надежды. Хоть возраст у него был всего шесть лет.
И вот я привезла документы об отказе Фимы. Представила их Мирославу. Он обрадовался. Завязалась история с усыновлением.
Цвели каштаны. Белые и красные свечки. Как всегда.
В природе не меняется ничего. Не то что в человеке.
Но дело не в этом.
Мы с Мирославом и Мишенькой в воскресенье гуляли в Мариинском саду. Мишенька осваивал новенький велосипед, двухколесный. Хоть я волновалась, упал он всего три раза, и то не больно. Мирослав постоянно держался на страховке.
Возвращались домой поздно вечером. Я с Мишенькой поднялась на этаж первой – Мирослав возился внизу с велосипедом.
Под окном на лестничной клетке расположился Фима. Увидел нас, раскрыл объятия, с громким стуком уронил чемоданчик – толкнул локтем с подоконника.
– Родненькие мои, дождался! А я ж уже уходить хотел! Пойду, думаю, к Леньке, а с утречка сюда. Мишенька! Какой большой! Майечка! Какая ты красавица! Ну, давайте обнимемся!
Я, чтобы даром не перечить, обняла Фиму. Понюхала. Трезвый. Миша обниматься не стал, зацепился за мою руку и тянет к нашей двери.
– Фимочка, как хорошо, что ты приехал, – говорю, – сейчас мой муж Мирослав Антонович подойдет, познакомитесь. А Мишеньке спать сильно пора. – И в глаза Фиме пристально смотрю, не меняя направления ни на секунду.
Он сделал мне успокаивающий жест, мол, относится с пониманием.
Я познакомила Фиму с Мирославом. Получилось, правда, официально. И хорошо.
Сели ужинать. Фима смотрел на Мишеньку и рассеянно отвечал на наши с Мирославом вежливые расспросы. Погладил Мишеньку по голове. Мишенька чуть не закашлялся чаем. Я резко отбросила руку Фимы, но с улыбкой.
С улыбкой.
Спросил, чем мальчик увлекается. Я ответила, что подает большие надежды в шашках. Фима обрадовался.
– Ой, шашкес! Шашкес – большая вещь! Ими многие пренебрегают, думают, только в Чапаева можно ими щелкать. А мальчик сообразил! Умничка!
Мишенька кинул на меня взгляд и уткнулся в свою чашечку. У него была специальная, веселенькая, детская.
Когда
