е на верхушку дерева, бросался оттуда с вытянутыми вперед руками на одну из растущих внизу веток, и так, прыгая с ветки на ветку, достигал земли и скрывался с веселым смехом в пещере.
Через несколько минут дети выбежали из пещеры с пращами в руках. Они подбежали к толстому корявому дубу, росшему против тиса, слева от входа в пещеру, и стали метать из пращей круглые камни, собранные в долине, величиной в добрый детский кулак. Целью им служили висевшие на ветвях дуба украшения: огромный череп пещерного медведя с оскаленными зубами, убитый филин, ястреб, дикая кошка с пушистым, толстым хвостом, лисица и много других охотничьих трофеев.
Почти никто из мальчиков не промахнулся, и если случалось, что какой-нибудь камень, к досаде стрелявшего, жужжа пролетал мимо цели и падал в долину, кругом раздавался громкий смех. Вблизи мальчиков маленькие девочки играли с ручным оленем, и их веселый крик слышался со всех сторон.
Недалеко от детей большой черный ворон и галка важно прохаживались по площадке, собирая камешки, черепки и попадавшиеся кости. У самой пещеры сидели, поджавши ноги, женщины вокруг большой кучи пепла, по которой иногда пробегал красный огонь; над этой кучей возвышался на четырех столбах простой плетеный навес для защиты от дождя. Лица женщин были желтого цвета с расставленными вкось черными полузакрытыми глазами. Их черные волосы, связанные узлами, висели на спине. Одежда состояла из оленьей шкуры, достигавшей до колен и оставлявшей голыми руки и ноги. У некоторых на коленях лежали грудные дети. Женщины разговаривали, странно пришептывая, размахивая руками, и часто гримасничали.
Вдруг они разом замолчали; даже дети прекратили игру. Все обернулись к старому тису. Там появилась тяжело дышавшая старуха; она издавала глухие стоны. Наклоненная вперед голова ее была покрыта белыми как снег волосами, ниспадавшими густыми, спутанными прядями почти до земли. Ее морщинистые, коричневые руки опирались на костыли. Сморщенное худое лицо было бледно; подбородок выдавался вперед, а длинные седые брови висели над ввалившимися, почти закрытыми, глазами. На плечах старухи висела очень редкая шкура белого волка, что считалось особенным отличием. Это была старая Парра, прародительница всех собравшихся здесь людей. Медленно, ощупывая костылем каждый камень, она брела от пещеры к краю скалы. Там она подняла руку по направлению к заходящему солнцу и монотонно протяжно забормотала; женщины и дети поддержали ее, хлопая в ладоши. Это была их вечерняя молитва. Кончив ее, старуха возвратилась к тису, опустилась на землю и свесила голову на грудь, как будто погрузившись в глубокое раздумье.
Оживление вернулось к маленькому населению пещеры. Площадку очистили и все сели в круг. Молодой человек лет восемнадцати принес странный инструмент, состоявший из куска выдолбленного дерева с круглой дырой посередине, затянутой кожей, и, обхватив его коленями, стал барабанить ладонями рук, выдерживая короткий, отрывистый такт. Другой молодой дикарь стал дуть в дудку, сделанную из полой кости с просверленными отверстиями, подчиняясь такту барабана. Женщины подхватили хором грустный однообразный мотив; старуха вторила им, ударяя в ладоши.
Из пещеры выскочил веселый мальчик с развевающимися волосами и стал в середину круга. Его короткая меховая куртка была перетянута поясом из веток тополя, голову обвивал плющ, а за ушами торчали два голубых пера сойки. Он держал лук и несколько стрел. Волк прыгнул рядом с ним в круг. Мальчик начал медленный танец; он топал ногами, высоко поднимая колени, выразительно потрясая в воздухе руками и оружием. Чем быстрее бил барабан, тем быстрее топал ногами молодой танцор. Кончив танец, он одним громадным прыжком вылетел из круга, перепрыгнув через головы двух девочек, испуганно согнувшихся перед ним. Волк последовал за ним.
– Молодец Руламан!.. – закричали восторженно дети.
После Руламана начали пляску три девочки в юбочках из перьев и с дубовыми ветками на груди.
Вдруг из долины раздался пронзительный свист. Все разом точно замерло…
Глава 2. Возвращение с охоты
Айматов, – так называли себя обитатели пещеры, что значило: люди, – охватило волнение. Как и у всех дикарей, живущих только охотой, у них постоянно чередовались голод и изобилие, опасности и неудачи с днями большой добычи и беззаботного веселья. Дикие звери встречались редко около их жилища, и для добывания пиши приходилось предпринимать отдаленные путешествия и с большим трудом тащить добычу домой. Свист возвещал о возвращении домой мужчин, ушедших на охоту несколько дней тому назад. Толпа женщин и детей, за исключением Парры, бросилась по широкой извилистой тропинке к ближнему источнику. Источник этот почти круглый год доставлял пещерному человеку воду; только зимой, когда вода промерзала до дна, ему приходилось довольствоваться каплями, просачивавшимися сквозь потолок пещеры.
Уже стемнело. С горы нельзя было не только увидеть охотников, но даже услышать их шагов. Толпа женщин и детей остановилась у источника, стараясь не шуметь, чтобы не привлечь внимания хищных зверей. Этот первобытный
